Под флагом Корабля дураков - страница 7

На работу мне нужно было выезжать рано утром, и я обратился к Петру, который был администратором, с просьбой разрешить переночевать на семинаре, ни в чем не участвуя на следующий день. Он посмотрел на меня внимательно, и разрешил. Дей попыталась уговорить остаться еще на день, но на это изначально не было денег, и не было договоренности с работодателем, которого я не мог подвести.

В субботу днем, выбрав время когда в зале никого не было, я с тетрадкой в руках прошел по залу и перерисовал рисунки, которые висели на стенах. Я не был уверен, что еще раз окажусь на семинаре, но внутри было ощущение, что оставить себе копии необходимо. Некоторые из знаков я воспроизвел в цвете и большом формате, показал Захару и спросил: что это? Он с деловым видом поводил над ними руками, но ничего не ощутил, а я не стал рассказывать, где я это все взял. Так совпало, что потом на семинарах знаки Орденов не вешали на стены около десяти лет.

На тот момент, когда я попал на Корабль, звездный час Приморска уже миновал – большими семинарами теперь именовали трехдневные интенсивы, в противовес семинарам десятидневным, которые уже больше не проводились здесь. В конце девяностых десятидневные семинары порой шли тут парами один за другим, с перерывом в несколько недель, и всегда с переполненным залом. Тогда было много приезжих, в основном из Затамска, но на моем первом семинаре практически все были местные.

После семинара иногда возникала внутри нежданная тихая радость, никак не связанная с внешними обстоятельствами. В «школе философов» в тот период я показывался редко, и очень обрадовался приглашению приходить на занятия Корабельной группы.

Самым значительным изменением моего бытия после мартовского семинара стало то, что мне случилось устроиться на работу, которая мне очень понравилась – ландшафтный дизайн. Эта волна в Приморске только зарождалась, и на некоторых объектах получалось относительно хорошо заработать. Но все же финансовая независимость появилась не сразу, и было очень неловко приходить на занятия Корабельной группы с пустыми руками, ходить пешком было привычнее. Но эти занятия были мне очень нужны.

Единая приморская группа распалась по интересам: часть людей во главе с Маргаритой стала заниматься по книжке «Небесная 911», а та часть, центром которой являлась Дей и куда входил я, занималась изучением «предисловия к введению в предисловие в Арканы». Мы собирались по четвергам на квартире у Лепихиной и занимались по книге «Египетские мистерии», – у меня был свой экземпляр, который я незадолго до встречи с Кораблем присвоил в своей «школе философов», но Дей была непререкаемым экспертом и запрещала читать что-либо самостоятельно на тему Арканов.

Со слов Дей, Владимир Григорьевич очень сожалел об этом разделении группы, и Дей пыталась – как могла – снова воссоединить людей. Ее поддерживал Звездочет, у нее был авторитет среди местных корабельцев, понимание, и у нее было сердце. В Приморске она очень долго являлась связующим звеном между уходящими в социум людьми. В одном из разговоров Дей пояснила происходящее в Приморске и распад групп: «Люди не смогли перейти барьер искренности». Пожалуй, так оно и было, тем более, что я сам был хорошей тому иллюстрацией.

Тот самый «колокольчик», о котором я услышал от Боцмана, оказался очень необычным упражнением на развитие пространственной связи: две группы из разных городов одновременно концентрировались на фотографии колокола. Наши оппоненты иногда даже могли описать обстановку и присутствующих на занятии, но наши успехи не впечатляли. На мой взгляд, ошибка была в подходе: вместо того, чтобы просто фиксироваться на картинке, Дей требовала представлять колокол объемным. В результате усилия тратились на побочные детали упражнения. Противопоставлять Дей свое мнение я не решался…