Лорд Питер хотел доставить удовольствие своей спутнице вопросом о великом мистере Коуке, но был прерван решительным «тсс».
Мисс Тарант перегнулась через стол так, что ее золотистые локоны коснулись бровей собеседника.
– Не кричите! Это тайна.
– Тысяча извинений. – Питер понизил голос. – Кстати, вы в курсе, что ваши симпатичные бусинки плавают в супе?
– Неужели? – девушка поспешно отпрянула. – Спасибо. Краска может сойти. Надеюсь, не содержит мышьяка или чего-то этакого. – Она снова подалась вперед и хрипло прошептала: – Женщина рядом со мной – Эрика Хит-Варбуртон, писательница.
Уимзи посмотрел на даму в русской блузке с новым чувством почтения. Немногие произведения обладали способностью вызвать краску на его щеках, но он помнил, что одной из книг мисс Эрики это удалось. Авторица энергично вещала своему спутнику:
– …видели хоть раз искреннюю эмоцию в придаточном предложении?
– Джойс избавил нас от предрассудков синтаксиса, – согласился тот.
– Сцены, создающие эмоциональную историю, должны выражаться сериями животных визгов, – продолжала писательница.
– Формула Д. Г. Лоуренса[52], – изрек ее курчавый компаньон.
– Или даже дада[53], – заключила мисс Эрика.
– Требуется новый условный алфавит. – Курчавый мужчина поставил оба локтя на стол и при этом столкнул на пол хлеб Уимзи. – Слышали, как Роберт Сноутс читает свои стихи под тамтам и свистульку?
Уимзи с трудом отвлекся от этого увлекательного обсуждения и обнаружил, что мисс Тарант что-то говорит о Мэри.
– Вашей сестры очень не хватает. Ее удивительного энтузиазма. Она так хорошо выступала на митингах. С такой неподдельной симпатией к рабочим.
– Это для меня что-то новенькое! – изумился лорд Питер. – Насколько мне известно, Мэри за всю свою жизнь пальцем о палец не ударила.
– Ничего подобного! – воскликнула девушка. – Она работала! Работала у нас. И замечательно! Почти полгода была секретарем нашего Общества пропаганды. А потом так же старательно помогала мистеру Гойлсу. Не говоря уж о том, что во время войны она была медсестрой. Я, конечно, не одобряю отношение Англии к войне, но такой труд никто легким не назовет.
– Кто такой мистер Гойлс?
– Один из наших ведущих ораторов. Очень молодой, однако правительство его по-настоящему боится. Думаю, он сегодня сюда придет. Выступал на Севере, но я слышала, что он вернулся.
– Осторожно, ваши бусы опять в тарелке, – предупредил Уимзи.
– Да? Значит, будут с ароматом барашка. Боюсь, кухня здесь не высшего качества, зато и взносы невелики. Удивительно, что Мэри не рассказывала вам о Гойлсе. Некоторое время назад они были очень дружны. Все думали, что Мэри собирается выйти за Гойлса замуж, но затем у них что-то разладилось и ваша сестра уехала из города. Вы об этом знаете?
– Что у нее был парень? Да, но моя семья не вполне это одобряла. Думаю, их не слишком устраивал этот Гойлс в качестве зятя. Родословная и все такое. Меня рядом не было; впрочем, ко мне Мэри никогда и не прислушивалась. Вот и все, что я понял об этой истории.
– Еще один пример абсурдной старорежимной тирании родителей. Кто бы мог подумать, что такое возможно в послевоенные времена.
– Я бы так не сказал, – возразил Уимзи. – Моя мать замечательная женщина. Думаю, она хотела пригласить мистера Гойлса в Денвер, но мой брат топнул ногой.
– А чего еще от таких ждать? – презрительно фыркнула мисс Тарант. – Не понимаю, его-то это как касалось?
