1
В комнате было не только сумрачно, но и холодно. Напрягая мышцы груди, спины, бицепсов, чтобы хоть немного согреть свое тело, Михаил осмотрелся по сторонам. Справа от входа вся стена была закрыта светло-серыми стеллажами-пеналами с одинаковыми по размеру ящиками и наклеенными на них бирками. Левая стена от пола до потолка – книжные полки. С торцевой части комнаты, слева и справа от двери, ящики, из которых выглядывали концы множества разноцветных трубок-тубусов.
– Извини, Мишенька, – зашел в кабинет Виктор Николаевич Воробьев, включил свет и, остановившись у стены, нажал на включатель небольшой пластмассовой коробочки.
Заработал калорифер, нагоняя теплый воздух в помещение.
– На улице за тридцать, а здесь семнадцать, сейчас немножко теплее сделаю, Мишенька. Двадцать пять градусов будет, нормально?
Михаил пожал плечами.
– Ну и отлично, сейчас кофе будем пить. А это все Витькино богатство, – поджав губы и обведя руками комнату, сказал Воробьев.
– Не понял.
– Ну а что понимать, дорогой мой. Это бывшая комната Виктора, он, когда переезжал от нас, попросил ее оставить за собой и хранит здесь самые важные документы. Здесь находится все, что он не хочет показывать другим. – Виктор Николаевич, открыв один из ящиков, вытащил небольшую деревянную коробку. – Читай. – И протянул ее Михаилу.
– Четырнадцатый, нет, извините, шестнадцатый век, кольца от кольчуги. Интересно. – Михаил посмотрел на стоящего рядом улыбающегося отца Виктора.
– А вы дальше читайте, Мишенька.
– Кольца кольчуги казака отряда Ермака, поселок Пелым, сорок семь километров на северо-восток к поселку Пионерскому, на границе ХМАО-Югры, река… – И, не дочитав, открыл коробку и стал внимательно рассматривать наполовину съеденные ржавчиной тончайшие прутки-проволоки. – Даже не верится, что это железо, вернее, булатное железо, которое когда-то выдерживало топор и меч, а сейчас труха.
– Так вот, Мишенька, на каждом ящичке стоит нумерация. Там, – мэр ткнул пальцем в другую сторону стенки, – есть полка под этим номером с записями Виктора. А там, – он обвел рукой ящики с тубусами, – карты. На каждом пенале есть такая же маркировка с номером. Я, к сожалению, ничем больше помочь не могу тебе.
– А Инга, работники музея?
– Инга, говорите? Вы знаете, Мишенька, я ее не переношу. – И мэр вплотную подошел к Михаилу и посмотрел на него сверху вниз. – И вам не советую ей рассказывать об этом месте, где мы сейчас с вами находимся. Между нами, – Виктор Николаевич наморщил лоб, – они вместе уже давно не живут, разве что только в одном доме. Что создавал я для сына – все прибрала в свои руки, пытается теперь и его находки прибрать в свои руки.
– Не понял? – удивился Михаил.
– А очень просто, Мишенька. – Виктор Николаевич подошел к одному из пеналов, ткнул рукой в ящик, расположенный на первом этаже от пола, и попросил Михаила открыть его. – Вы в него в самый конец руку протяните и нащупайте коробку картонную. Там, там, нащупали? Вытаскивайте ее.
Коробка была большая, из-под обуви, заполненная ватой. Внутри нее спрятана коробочка, в которой лежала замотанная в бинтах тонкая зеленая полукруглая пластина.
– Осторожнее только, Мишенька, посмотрите в ее центр. Что там видите?
Михаил прищурился, всматриваясь во вдавленную печать посередине пластины.
– Вроде орел двуглавый?
– Так вот, Мишенька, Виктор хочет доказать, что это пластина Ермака. Вроде бы золотая она.
