Тоже ведь ценная информация, наверное, но девушки не из его семьи, и пока другое интересней.
– Яков Иванович, это же вы мне рассказывали о переделках в Переделкино? Не хотите сами взглянуть, что там получилось с участием Любы? Вот с кланом у неё здорово вышло!
– И там здорово, – дёрнул плечами, как от озноба Яков. – Наверно.
– И даже не сомневайтесь, – встряла Люба. – Я, правда, ещё и сама не видела.
– Сейчас отправим Степаныча… хотя, о чём я… – Яков достал мобилет. – Пётр Михайлович, приветствую вас. Подскажите-ка, когда точно завтра прибывают ваша дочь с зятем? То есть как вы в Петербурге, а встречать их кто будет? Ладно, с вашим Степанычем и переговорю, дайте его номер.
– А почему не со Стеллой? – спросила Люба.
– Для Стеллы сюрприз будет – всей семьёй в Переделкино отправимся. Сейчас, не мешай. Вот, Степаныч их встречает в Луках в девять утра, значит, к десяти будут дома. А Петра Михайловича, видите ли, некие срочные заботы о гастролях утащили в столицу. Очень, знаете, вовремя…
Семья Финистовых и Глеб встретили молодую пару на том самом холме, откуда осматривали поляну в первый раз. Поменялось немногое, но капитально: теперь лес рос и на этом берегу озера, именно в нём теперь прятались многочисленные теремки, которые когда-то здесь и размещались «временно». А как раз напротив через озеро теперь повышался над лесом главный дом семьи и рода Сириновых.
Наобнимавшись с встречающими – а свои хористы с обслугой ждали приехавших именно у того дома – Стелла с Сергеем с удовольствием вдохнули чистый лесной воздух и принялись осматриваться. Недолго осматривались, их взор одновременно остановился на одной точке.
– Что это там виднеется? – протёр глаза Сергей. – Надо поближе подобраться.
– Дом ваш виднеется, господа, – гордо сообщил Степаныч и ворчливо уточнил: – Новый. Белый терем синего цвета. И зелёного. Сначала посмотрите с этого берега, привыкнуть нужно. Зато такого ни у кого нету, – добавил он в сторонку. – И тут лучше бы не было.
Мимо пустых на это время домиков в лесу вышли на берег. Теперь стало видно некое сооружение, прямо-таки собравшееся взлететь в небеса: довольно широкое по фасаду, но высота больше ширины. Причём «крылья» здания напоминали крылья птицы – образуя вверху острый угол, опускались к земле, расширяясь. Цвет, действительно, преобладал белый с разнообразными геометрическими линиями синего, зелёного, оранжевого оттенка. В глазах не слишком рябило, но привыкать было необходимо. А ещё архитектурные детали!
– И вот среди этих штопоров нам предстоит жить? – потрясённо прошептал Сергей.
Стелла молчала, только руками с растопыренными пальцами делала непонятные круговые жесты, типа что-то завинчивала или откручивала. Пётр Михайлович осуществил свою задумку символически изобразить трудности достижения высот в певческом искусстве. Окна остались тех же разнообразных форм и разных беспорядочных уровней. Тут и там по фасаду видны горизонтальные выступы, на которых сейчас расположились хористы. Завидев хозяев, они тут же стали распевать жизнерадостные народные песни и частушки. Что не помешало зрителям продолжить осмотр.
– Гляньте-ка, – показал рукой Финистов, – там даже двери появились с хорошие ворота величиной. – Люба, это ты постаралась?
– Да! А Пётр Михайлович хотел, чтобы люди поднимались как раз по центральному штопору. Ещё он хотел на коньке крыши поставить в полный рост фигуры всех глав родов клана во главе с Глебом. Вместо тех птиц, их-то уже нету.
