– Вы, Яков Иванович, слишком увлечены спасением, восстановлением и улучшением всего, что связано с лесом, и жить в лесу привыкли. А лес – он, знаете, вводит в задумчивость, я бы сказал, в философическое состояние, в котором сильно тянет в тишину и сонливость. Я не о вас, а о нашем хоре. Людей должно что-то постоянно будоражить, толкать в творческие поиски. Манить вверх и ввысь к вершинам мастерства и искусства!
– Ага, вот эти многочисленные шпили в виде штопоров или буравчиков – они зовут, манят и толкают?
– И ведут! Правильно, путь туда – он такой извилистый. А этот, как вы грубо сказали, штопор, видите? Он начинается прямо от фундамента, с самого начала начинается, и нужно по нему символически подняться, не теряя уверенности.
– Ладно, окна тут и там ромбовидные и треугольные, галереи без перил, флюгеры в виде птиц, которые смотрят в разные стороны… А зачем столько птиц? Нет, мне нравятся эти лесные обитатели, но…
– Но мы должны прислушиваться к голосам леса, и эти изображения с нашей магией оживут и станут петь, петь, петь…
– Вы, Пётр Михайлович, представляете, как будет петь вот этот лебедь? Или вон тот фазан? Или… Люба, тебе нравится их приятное пение?
– Они мне сами нравятся, пап, и Петру Михайловичу нравятся, как умеют, так и поют.
– Ладно, мы-то привыкли, лишь бы хор не разбежался. А вот ещё вопрос: как в этот терем, почему-то напоминающий мне дом в поместье главы клана, можно войти? Где тут вход?
– Ой, – перебирала Люба свои рисунки. – Про двери мы забыли…
– Так что мы тут не скучаем, – завершил Яков рассказ о своих соседях. – Помогаем, чем можем, в основном, укрепляем окружающий Переделкино лес, чтобы оттуда ничего слышно не было – поют они, действительно, здорово!
По пути домой Глеб заехал в Молотовку и Пустошку, вслед за людьми Максима проверил их, сжёг обнаруженные излишества, считая, что хватит и Конева для поисков виновных, Максима отправил в Изборск, у Жуковых сам поищет – всё равно туда ехать нужно. И не без пользы «съездил», как оказалось.
– Здравствуйте, Глеб Игоревич! – он встречал гостей у ворот.
Снегирёвы решили начать знакомство с кланом с посещения главы. Не считая Жаровых, само собой, где они уже успели кое-что узнать. Уже и стариками родителей князя назвать трудно – лет на пятьдесят они выглядели. Иван Владимирович и Лидия Алексеевна, как они представились, хоть Глеб и узнавал их имена. Младший сын Егор, занимающийся стеклом, с женой Аксиньей и мальчик с девочкой двенадцати и тринадцати лет – Глеб знал об их приезде, необходимые распоряжения Владимиру отданы, но и самому поговорить со старшим поколением, в первую очередь, нужно. И не только из вежливости – понять требуется, насколько серьёзно их намерение вступить в клан, или это только неожиданная мысль их старшего сына.
Ничего нового в неприятностях Снегирёвых, и тут такое случалось, что до появления Глеба, что после. Есть некий граф Осетров, желающий вассалитета над бароном Снегирёвым, есть несколько посредников, готовых принять на себя хлопоты по реализации продуктов сельского хозяйства и стекла. Вегонус разве не того же хотел, или Филарет Коростелёв наряду с некоторыми другими? Беззастенчивые и наглые бездельники! Может, действительно, был бы тут князь Снегирёв, этот граф подавился бы своим титулом, а так издали – пусть грозит, решать не ему там на Урале, а тут – молодым баронам и старейшине рода.
