– Хорошо, – женщина отступила, открывая дверь шире, – проходите. Я спрошу, сможет ли господин Скай вас принять.
Я ещё раз воровато огляделась через плечо и шагнула внутрь.
Логово лорда Порочность вполне соответствовало его биографии – чистое, аккуратное, малообжитое и не говорило о владельце ничего. Дом, как сказала всезнающая Беатрис, Гален снимал, зато кого-то из прислуги привёз с собой из столицы. Экономку или у Галена и другие слуги есть?
– Как вас представить? – уточнила женщина, скользнув взглядом по моему форменному платью, мало чем отличающемуся от её наряда.
– Госпожа Женевьева Альвернис.
Экономка поднялась по ведущей на второй этаж лестнице, оставив меня в маленьком пустом холле.
Несколько минут тишины. Торопливые шаги. Я повернулась к лестнице, растянув губы в новой улыбке, приветливой, чуть-чуть сочувственной. А то я не догадаюсь, что за причины вынудили учителя пропустить рабочий день.
– Женевьева? – Гален вышел на лестничную площадку, спустился в холл, рассматривая меня столь же недоверчиво, настороженно, как и следовавшая за ним домоправительница.
– Добрый день, господин Скай.
– Не уверен, что готов согласиться, – мужчина обернулся к экономке, кивнул, отпуская, и женщина, одарив меня напоследок взглядом странным, цепким, удалилась. – Что ты здесь делаешь? И откуда узнала, где я живу?
– Отец Беатрис, господин Овертен, собрал на вас целое досье: биография, адрес в Тирсе, – призналась я. – И я с риском для жизни выведала у Беатрис эту ценную информацию, вбив тем самым очередной кривой ржавый гвоздь в крышку гроба моей репутации, – я демонстративно осмотрела холл. – Мы так и будем беседовать фактически на пороге?
С видом великого одолжения Гален направился к двери справа от лестницы. Открыл, прошёл внутрь первым, не торопясь вспоминать о законах гостеприимства. Я последовала за мужчиной, прикрыла дверь. Небольшая гостиная с камином, книжными шкафами, тёмно-зелёными креслами и диваном и окнами, выходящими на сад, скорее хранящая отпечаток прежних хозяев, нежели нынешнего жильца. Гален уселся в кресло, посмотрел на меня вопросительно. Немного непривычно видеть обычно собранного, одетого в строгий костюм мужчину таким – мятые чёрные брюки, синяя, явно в спешке застегнутая рубашка и сам Гален взлохмаченный, босой, будто лишь недавно поднялся с кровати.
А если и впрямь недавно?
– Я вас разбудила?
– Нет.
– Вы не один? – мало ли?
Хотя что значит – не один? Зачем ему ещё кто-то, если собирается склонять к разврату меня?
– Нет. Переходите к цели визита, госпожа Альвернис.
– Я зашла справиться о вашем самочувствии.
– Благодарю, неплохо. Что-то ещё?
Он что, уже передумал меня принуждать?
Я полезла в сумку и осторожно достала двухлитровую банку с солёными огурцами, купленную в лавке по дороге к Галену. Водрузила банку на кофейный столик перед мужчиной, выпрямилась, отряхивая руки.
– Что это?! – в обращённом на «гостинец» взгляде сплелись в пёстрый клубок изумление, искреннее непонимание, подозрение.
– Как говорит Тито, первейшее народное средство от похмелья, – сообщила я не без гордости. – Рассол.
– Зачем? – взгляд перебрался на меня.
– Как зачем? От похмелья.
– От какого ещё похмелья?
– Разве вы поэтому не пришли на работу – повеселились накануне в приятной компании, выпили… немного, ну и наутро… как оно обычно бывает…
Взгляд вернулся к крупным, крепеньким огурцам. Тёмно-зелёным, пупырчатым, теснящимся в стеклянной банке. Затем снова ко мне.
