Коротая время, я прошлась по холлу, с любопытством крутя головой по сторонам. Взгляд сам собой прикипел к причудливой вешалке, сделанной в виде пышного дерева. Для полноты картины на «ветках» даже сидели крохотные птички. Не удержавшись, я потянулась к одной, желая разглядеть вещицу поближе, но металл оказался скользким и, выскользнув из рук, птичка укатилась под стол.
Мысленно кляня себя на чем свет стоит, я поскорее полезла за ней. Негромкий кашель раздался в тот момент, когда мои пальцы сомкнулись на игрушке. Дернувшись от неожиданности, я стукнулась головой о стол и, путаясь в юбках, задом попятилась обратно.
Первое, на что упал взгляд, были блестящие черные туфли. Следом шли темные брюки, пиджак и белая рубашка. Чтобы увидеть, что находится выше, пришлось задрать голову. Оказалось, что свидетелем моего позора стал молодой парень. Высокий, кареглазый, с уложенными по последней моде темными волосами. Если бы не брезгливо поджатые губы, я бы назвала его настоящим красавчиком, но выражение презрения на его лице отбивало всякое желание любоваться незнакомцем.
– В этом доме не подают нищим, падать в ноги бесполезно, – надменно сообщил он.
– Я не нищенка, – спохватившись, что так и стою на четвереньках, я поспешно поднялась.
Предложить мне руку незнакомец даже не подумал, хотя среди аристократов помочь даме вроде как считалось очень благородным. В том же, что передо мной лорд, не было никаких сомнений. На это указывала и дорогая одежда, и манера держаться, и тот самый специфичный взгляд, которым знать обычно смотрела на всех, кто был ниже по статусу.
– Значит, воровка? – изогнув бровь, брюнет красноречиво уставился на птичку, которую я продолжала сжимать в кулаке.
– Нет, – вспыхнув, я вернула игрушку на место. Вновь развернувшись к парню, задумалась, как объяснить свой статус. Называться будущей герцогиней рано и глупо, рассказывать всю историю слишком долго. – Я здесь живу.
Отвечать что-либо незнакомец не стал. Наградив меня еще одним уничижительным взглядом, развернулся и пошел в коридор, взмахом руки отослав спешащего к нему слугу.
«Только бы не рассказал ничего их светлостям!».
Закусив губу, я с волнением проследила за удаляющимся парнем. Конечно, вряд ли меня стали бы ругать за допущенные по незнанию оплошности, но все равно было жутко стыдно.
– А вот и я, – держа в руках ажурный белый зонтик, объяснила горничная. – Пойдемте, госпожа.
***
Встречу со странной нищенкой-служанкой Вальдимир выкинул из головы почти сразу. Конечно, на отца это было непохоже, даже прислуге в поместье полагалось быть идеально вышколенной, но за неделю его отсутствия могло измениться слишком многое. Вальд бы не удивился, узнав, что королю пришла в голову новая блажь и теперь ради поддержки ущербных слоев населения на работу положено нанимать убогих калек. В таком случае, со дня на день у ворот выстроится целая очередь глухих, слепых и немых оборванцев, а лорды примутся соревноваться, в чьем штате окажется наиболее юродивый нищий.
Быстро преодолев коридор, перед отцовским кабинетом Вальдимир невольно замедлил шаг. Нужно было поднять руку и постучать, но внезапно накатившая робость словно заморозила тело изнутри. Сердце заколотилось чаще, в горле пересохло, на лбу напротив, выступила испарина.
Стиснув зубы, Вальд зло выдохнул. Да, в детстве отцовский кабинет наводил на него ужас. Подобное приглашение всегда означало длинную, изматывающую нотацию с последующей за ней поркой. Лорд к тому же требовал, чтобы сын всегда являлся к нему сам и ребенком Вальдимир битый час простаивал перед массивной, сплошь покрытой узором-паутиной дверью, не решаясь дотронуться до дверной ручки. Сделанная в виде пасти скалящегося волка, та казалась живой и словно только и ждала момента, чтобы сомкнуть клыки на маленькой ладони.
