Поняла, что второй половине головы пойдет совсем другая прическа. Опять грустно вздохнула. И стала подводить всю голову целиком ко второму варианту.
Линде в такие моменты всегда хотелось подбежать, забрать у Ребекки ножницы и расческу и все доделать самой. Переделать, перелицевать и подвести к совсем иному окончательному варианту.
Но она вовсе не сердилась на Ребекку, она любила ее как подругу. Просто у Ребекки было какое-то другое призвание, и в этом никто не был виноват. Не все открывают для себя свое призвание, что ж поделать.
Монтгомери Холдену хотелось закрыть глаза и заснуть. Заснуть, чувствуя тепло ее пальцев, ее дыхание близко-близко, ее неслышные шаги. Слишком долго он шел к этому, а теперь не знал, что делать.
– Кажется, он спит, – сказала Линда.
– Вижу, – сказала Ребекка.
– Будем будить?
– А зачем?
– Действительно, зачем, – сказала Линда, – вроде никому не мешает. Пусть еще немного поспит.
Ребекка согласно кивнула.
– Вот только если сюда опять миссис Корнуэл явится, то нам обеим несдобровать, – закончила свою мысль Линда.
Линда Литгоу от нечего делать медленно крутилась в своем в кресле. Посетителей в парикмахерской так и не прибавилось, а уже почти целый час со времени открытия прошел.
– Почему несдобровать? – Ребекка задумчиво смотрела на мужчину.
– У тебя клиенты во время стрижки уже засыпают, – улыбнулась Линда, – я даже в кино такого не видела!
– Ну, – сказала Ребекка, – не все же в кино должны показывать.
– Действительно, – согласилась Линда, – это совсем новый сюжет.
Монтгомери Холден открыл глаза и встретился взглядом с Ребеккой. Она вздрогнула от неожиданности и выронила ножницы. Грохот прокатился по маленькому помещению парикмахерской.
Ребекка исчезла под большим креслом. Через время появилась, с ножницами в руках. И себя заодно постаралась взять в руки.
Монтгомери Холден грустно наблюдал за ней. На голове у него было практически то же самое, что и до стрижки. Но он решил больше не истязать сегодня бедную девушку.
Стричь людей она никогда не умела. Вообще этим не занималась. Впрочем, может, призвание открылось, все бывает. Хотя если посмотреть в зеркало… Хорошо, не будем о грустном.
– Э-э-э… Монтгомери, вам бы еще побриться не мешало, – сказала Линда.
Ребекка просто съела ее взглядом.
– Я очень хорошо это делаю, – невозмутимо продолжила Линда.
Она показала взглядом Ребекке, что работа есть работа, клиентов – по нулям, а заработная плата напрямую зависит от выручки.
– Я подумаю об этом, – Монтгомери Холден улыбнулся Линде сногсшибательной улыбкой, – а сейчас мне некогда. Очень некогда.
– Что, в восемь часов утра – и уже некогда? – кокетливо улыбнулась ему Линда.
– О да. А уже восемь утра? Да мне просто страшно некогда.
Монтгомери Холден встал с кресла. Ребекка бросилась складывать накидку, запихивать ее в ящик. Оттуда стали вываливаться другие предметы, которые с трудом поместились там раньше.
Монтгомери не стал долго за всем этим наблюдать. Он наклонился и оставил деньги на полке перед зеркалом.
Огромный великан. Он еще немного посмотрел, как Ребекка трясущимися руками пыталась поймать пару расчесок, но те все равно полетели на пол.
Он повернулся к Линде.
– А вам – спасибо за идею.
– За какую идею? – не поняла Линда.
– Я буду у вас бриться по утрам, – улыбнулся Монтгомери Холден.
– По утрам? – удивилась Линда. – Вы что, переехали в это захолустье?
– Ну не совсем так, – сказал Монтгомери. – Скажем, я здесь в длительной командировке. Примерно до конца лета.
