– Мы не будем ждать Ильзу? – спросил он Лиз, которая стояла, застыв, у открытого холодильника, будто пытаясь вспомнить, как там оказалась.
– Она с девочками, – ответил за нее Гарри. – Сказала начинать без нее.
– А.
Кэйти поставила на стол последнюю тарелку:
– И для тебя, Боб.
– Спасибо, Кэйти.
– Он Баб, – машинально поправил Нэйтан.
– Простите?
– Просто… – он чувствовал, что Баб сверлит его глазами, – с твоим произношением слышится, будто ты говоришь «Боб».
– Я и говорю.
– Он Баб, от слова «ребенок»[5]. Потому что он – наш «младшенький».
– О. – Кэти наморщила лоб. Она посмотрела на Баба. «Младшенький» энергично закидывал еду в свой тридцатилетний рот. – Простите.
– Ничего страшного, – произнес Баб с чувством.
– Нет, мне так неловко, – Кэйти сконфуженно хихикнула. – Я все это время называла тебя неправильным именем.
– Ну, его правильное имя – Ли, – произнесла Лиз со вздохом. Она наконец закрыла холодильник и уже сидела за столом. – Так что ты не одна такая.
Баб одарил Кэйти такой улыбкой, что ей пришлось отвести глаза, потом повернулся к Гарри:
– Что там Глен сказал по поводу завтрашней встречи?
Гарри покосился на Лиз:
– Не сейчас, парень.
– Спросить, что ль, нельзя?
– Баб успел переодеться? – заметил Нэйтан. Он посмотрел на себя, потом на Ксандера. Красная пыль сегодняшнего утра заполнила каждую складку на одежде, и при виде нее Нэйтана передернуло. Он потер красное пятно на джинсах и почувствовал на пальцах песок.
– Заведу попозже стиральную машину, – тихо сказала Лиз, и Нэйтан понял, что она тоже смотрит на пыль.
– Спасибо.
Какое-то время все молчали, слышно было только клацанье ножей и вилок по тарелкам. Через несколько минут Ксандер повернулся к англичанам – как Нэйтан и ожидал. Городской мальчик. Не выносит тишины, как и все они.
– И давно вы путешествуете? – спросил Ксандер у Саймона, который, похоже, тоже обрадовался, что молчание, наконец, прервали.
– Почти год.
– Не поедете домой на Рождество?
– Не планировали, – начал было Саймон, но Кэйти тут же его перебила:
– Слишком дорого.
Они обменялись взглядами, означающими что-то, понятное только им.
– Так вас нанял Кэм? – спросил Нэйтан, и они повернулись к нему. – Была договоренность или…?
– Нет. Чистое везение. – Саймон дожевал и положил вилку. – Мы были в городе, в пабе и разговорились. Дома я много кем работал, так что знаю, как чинить заборы, присматривать за скважинами и все такое.
Почти неуловимая рябь пробежала по неподвижному лицу Гарри, и Нэйтану стало интересно, какой на самом деле помощник из этого туриста.
Саймон кивнул на Кэйти:
– А она – учительница, так что пришлась здесь кстати – для девочек. Делает с ними уроки для радиошколы.
Кэйти слегка улыбнулась. Она тоже уже положила приборы и сейчас грызла ноготь большого пальца.
– И как вам здесь?
– Потрясающе, – выпалил Саймон. Кэйти не ответила.
– Наверно не слабая смена ритма для вас, – заметил Нэйтан.
– Вот тут вы абсолютно правы, – ответил Саймон, и Нэйтан уловил в его тоне снисходительный оттенок. – Дома ничего такого в помине нет. Мы прямо обалдели от того, насколько большие эти ваши фермы, когда приехали. В Западной Австралии мы были на одной размером с пол-Уэльса.
– Угу. – Нэйтан не знал размеров Уэльса, но удивлен не был. – Так вы, значит, работали на фермах?
– Да, успели побывать на парочке.
– Где?
– Ну на западе в основном.
– Ага, ты говорил. Запад охрененно большой.
