К середине октября ситуация стала критической, и 15 октября Государственный Комитет Обороны принял тяжёлое решение об экстренной эвакуации в тыл госучреждений и организаций. Столица, как и любой город, подвергшийся опасности быть захваченным врагом, во все эпохи, не избежала банальной паники. Имели место все отвратительные атрибуты этого явления – суматоха, преувеличенные или заведомо ложные слухи, спасание «шкур» и личного барахла, лихоимство и под шумок казнокрадство, разграбление магазинов и складов, поражение слабых, неимущих и безвластных, появление среди простого люда «борцов за справедливость». Надо отдать должное городским властям, порядок восстановили быстро, а виновники понесли строгое наказание.
* * *
Вот в таком растерянном состоянии находилась Москва по прибытии Петра в осаждённую столицу. В соответствии с институтской специальностью его зачислили на инженерно-химический факультет с полным курсом обучения не менее 3-х лет. Студентов химических факультетов университетов обучали в Академии Химзащиты по ускоренной программе продолжительностью до года и направляли в действующую армию на должности командиров химвзводов, начальниками химических служб воинских частей.
Не успел Пётр освоиться и погрузиться в курсантские будни, как грянул приказ начальника академии о срочной эвакуации. Академия Химзащиты в числе прочих московских учреждений подлежала отправке в тыл. Какая там учёба! За неделю упаковать движимое имущество академии и законсервировать недвижимое. В конце октября, не пробыв в Москве и месяца, Пётр оказался в теплушке, которая в составе разношерстного эшелона академии выехала из столицы. Начался невыносимо долгий путь в глубокий тыл.
Сутками «академический» эшелон простаивал на станциях и даже разъездах, пропуская бесконечную череду воинских составов, которые на предельной скорости шли на помощь осаждённой столице. При этом грохот колёсных пар, сцепок вагонов и платформ, усиленный в разы на холодном воздухе, не позволял заснуть ни днём, ни ночью. Зима в 1941 году выдалась ранняя.
Уже 6 октября в Москве были замечены «белые мухи». В последние дни октября температура колебалось вокруг нуля градусов с небольшими до пяти градусов ночными морозами. Дальше на восток становилось холоднее. Барачные стены «теплушек» и буржуйки плохо защищали от ночных холодов. В ожидании «окна» до следующей узловой станции, курсанты пробавлялись кипятком, который добывали на вокзалах и специальных пунктах. После Куйбышева (Самара) эшелон ВАХЗ повернул на юг. Встречных составов стало меньше, и эшелон пошёл быстрее.
С каждым днём становилось теплее, а в курсантских теплушках веселее. Несколько дней спустя прибыли в Ташкент. Петру вспомнилась его любимая книга детства «Ташкент-город хлебный» (Александр Неверов 1923 г). «Вот посмотрим, какой ты хлебный», – подумал Пётр. Однако, смотреть не пришлось, постояв на ташкентском вокзале около часа, состав тронулся. Ташкент остался позади. Курсанты приуныли. Ведь Ташкент есть Ташкент, к тому же он хлебный. Следующей ночью состав остановился. Утром курсанты: «Где мы? – Самарканд! Во куда занесло! Дальше не едем, конечная остановка, выгружаемся».
Самарканд – славный город с почти трёхтысячелетней историей. Не перечесть гениев человечества, проживавших в нём, или посещавших его каждый в своё время. Сам Александр Македонский, покоривший мечом Самарканд, искренне восхищался его красотой и доблестью жителей. В 1939 году в городе насчитывалось 136 тысяч жителей. В конце 1941 года население Самарканда значительно возросло.
