В среду, как договаривались, Барсуков пришёл к Шапкину.
– Проходи, Дмитрий Матвеевич, – Иван пожал руку Барсукову. – Привет. Садись за стол, я сейчас записи возьму. Самовар горячий, делай себе чай, я скоро.
Дмитрий налил кипятка из самовара, добавил заваренного чая, положил несколько кусочков сахара, и стал ждать Ивана Фёдоровича. Шапкин не заставил себя ждать. Он вернулся из соседней комнаты с карандашом и бумагой, на которой в субботу делал записи.
– Сразу перейду к делу, – сказал Иван, садясь за стол. – Я, тут, посчитал, что мы имеем. Лошадей 20 голов, коров 13 голов, поросят шесть штук, две козы, пчёлы, кролики и множество кур, гусей и уток. Одиннадцать семей, которые насчитывают 45 человек. Лошадей, явно мало. Что скажешь по этому поводу?
– Послушай меня. Мы не можем взять столько коров, поросят и прочей живности. Мы как библейский Ной, должны взять «каждой твари по паре», – сказал Барсуков, допивая чай. – Как сказать это мужикам, вот вопрос? А сказать надо, иначе всё, что мы задумали, у нас не получится.
– Я покумекаю, может, и найду решение, – Иван Фёдорович, задумчиво, налил чай себе в стакан.
– Как ты думаешь, у нас получится уйти в тайгу? – неожиданно спросил Дмитрий Матвеевич Шапкина.
– Есть люди готовые покинуть эти места. Даже, если у нас не получится, я с семьёй уйду от сюда, – Медленно и равнодушно ответил Иван, поднося стакан к губам. – Как ты думаешь, в какое время года лучше всего уезжать? – задал вопрос он, обращаясь к Барсукову.
– Даже не знаю. Если бы ты пошёл один, то это было бы осенью. Как раз на полях всё было бы убрано, ничего бы не держало. Жалко только расставаться со своим домом, – ответил Дмитрий.
– Мне тоже жалко. Что поделаешь. Мы пойдём ранней весной. Расскажу почему. Лето не подходит из-за того, что весной все, всё равно будут заниматься своими полями и огородами. На повозках в тайгу летом не попрёшь. По бурелому и валежнику – самоубийство. На плоту, тоже ни как. Какой нужно построить плот, чтобы все поместились со своим имуществом? А если плот попадёт на мель, не дай Бог? Его нужно строить, что бы посторонние не видели, а этого не получится. Мы же не будем делать плот ночью. Я, уже не говорю мошке, комарах и светлом времени суток. Световой день увеличится, а это нам не на руку. Так, что лето исключается, – закончил про лето, свой монолог Шапкин.
Барсуков внимательно слушал и размышлял о том, что говорит Иван.
– Да. Я согласен с тобой. Идти летом, выйдет себе дороже, – согласился он с Шапкиным.
– Теперь возьмём осень. Комары и мошка никуда не денутся. Про плот, я уже говорил. Неизвестно, сколько продлится дорога к новому месту. Если долго, то пойдёт «шуга», мы не сможем двигаться и вообще не сможем преодолеть ни одной водной преграды. Про телеги с буреломом и валежником, я тоже уже говорил. Если ждать, когда выпадет снег, чтобы ехать на санях, то, где гарантия того, что не ударят морозы. Приближается зима и крепких морозов не избежать. Так что осень, тоже не годится. Теперь – зима. Почти всю зиму будет холодно. В начале зимы не поедешь – сильные морозы, всё равно будут. Можно ехать в конце февраля, если не будет очень холодно. А вот плюсы весны. Во-первых: не будет комаров с мошкой. Во-вторых: можно на санях ехать по тайге, снега будет много, чтобы ехать по валежнику. В-третьих: кое-где можно ехать по рекам, всё будет ещё замёрзшим. В-четвёртых: морозы пойдут на убыль. Да, ночами, ещё будет холодно, но днями будет значительно теплее. И в-пятых: будет наст. Лошади не будут проваливаться в снег, что не будет задерживать наше движение. Что на это скажешь, Матвеич? – закончил Иван Фёдорович.
