Какого черта принесло Лазаря на чужую территорию? Король явно не знал, что его город осчастливил своим визитом такой уважаемый человек.
Обычно, приехав на чужую территорию, деловые предупреждали хозяина, иначе могли произойти самые разные недоразумения. Но вор в законе Леня Лазарь закон нарушил. И погиб.
Теперь Королю придется объяснять коллегам Лени, что именно произошло в кафе. А вот кто объяснит Королю, что именно делал в том же кафе один из бригадиров самого Короля, Мастер? Все это слишком походило на переговоры за спиной Короля, а Королю такие вещи не нравились. Не тот он человек, чтобы оставлять без внимания столь явные признаки возможной опасности.
Куда ни кинь – всюду клин. Симоненко прямо из машины отдал распоряжения по организации поиска убийц, но слишком уж профессионально все было сработано, чтобы рассчитывать на положительные результаты.
Оставалась еще слабая надежда на то, что стреляли по приказу Короля. Хотя… Слишком непохоже это было на него, да и в этом случае за кровь придется платить. Уже на пути от машины к мэрии Симоненко подумал, что обстоятельства, пожалуй, могут попытаться взять реванш.
И еще подумал, что на его памяти Король ни разу не проигрывал.
Засуетился Симоненко. Ясное дело – теперь все придется объяснять начальству. Но это ладно. Опыт подсказывал Мусоргскому, что гнев начальства вещь проходящая.
Погремит-погремит и перестанет. Ну, влепит выговор. А нам на ваши выговоры насрать. Мы все перетерпим, потому, что человек тварь такая – вытерпит все, а если с этого еще и выгоду можно поиметь – тут уж человек вытерпит все и еще столько.
Вот только неуважения всякого быдла нельзя терпеть. Сегодня он тебя кликухой в глаза ткнет, а завтра вообще за человека считать перестанет. А этого Мусор никому не позволит, он привык, что его боятся и не собирался ослаблять хватку.
Плохо, конечно, что теперь его участок привлек к себе внимание начальства. Придется потерпеть. И пока все умные будут корячиться, можно спокойно обдумать все происшедшее и прикинуть, как на этом можно заработать.
Такие мысли требовали спокойствия, а спокойствия-то как раз и не было. Малявка хренова. Так обнаглеть! И блевотина эта, от туфель до сих пор воняло. И фуражка!
Тот, кто считал Мусора бездушным, глубоко ошибался. Была у Мусора душа, и сейчас душа требовала оторваться на ком-нибудь. Малявка смылся – с ним можно и потом разобраться, сейчас же нужно было дать волю злости.
Мусор посмотрел по сторонам. Как назло – никого. Попрятались, суки. Ладно.
Ладно. Когда Мусоргский протяжно произносил это слово, людям становилось не по себе. Это значило, что Мусор только ждет повода, ждет чьей-нибудь ошибки, чтобы выплеснуть все, что накопилось. Но даже тогда малоподвижное лицо Мусоргского не изменит своего выражения.
Его злость выражалась действием. Почувствовав себя уязвленным, Мусоргский сразу же старался унизить кого-нибудь. Не важно кого.
В эти минуты он был действительно страшен. Проститутки на его участке знали, что в обычном состоянии он их не тронет. В обычном состоянии хватало денег, чтобы Мусор отпустил их с миром. Все бабы одинаковы и если есть возможность вместо оброка натурой получить деньги – деньги лучше. Но в состоянии ярости Мусор на деньги не соглашался.
Мусор покосился на копошащихся в крови экспертов. Он знал, что дальше будет больше, он ведь не дурак и не слепой. Узнать в одном из убитых Мастера сможет любой, но только Мусор сумеет… Твою мать! Мусор встал и прошел по площадке кафе.
