Мы с Людой и Ваней тоже начинаем прислушиваться, но вокруг тишина.
– Показалось, – пожала плечами Люда и наклонилась, чтобы набрать воды в другое ведро.
И тут слышен звук – словно хрустнула ветка. Вряд ли от ветра. Будто кто-то на неё наступил.
И мне становится так страшно, что будто парализует на месте. Ни рукой не могу шевельнуть, ни ногой. Кто бы это ни был – зверь или человек, хорошего от него не жди.
– Так, девчонки, быстро берём ведра и уходим, – тихо командует Ваня.
Никто не сопротивляется. Даже бойкая Люда примолкла.
Но едва мы делаем несколько шагов вдоль дорожки, случается невероятное. С трёх сторон на нас налетают ребята в маскировке, и даже по мимолётному взгляду можно понять – они не свои. Их четверо, в нашу сторону направлены ружья. Один из них что-то говорит на своём языке, но я не понимаю.
У нас есть два варианта: сдаться или попробовать бежать.
И тут командует Ваня:
– В разные стороны, быстро!
И мы, не сговариваясь, бросаем вёдра и бежим прочь.
Я не вижу остальных, не знаю, куда бегу, только чувствую, как в ушах гремит сердце. Не знаю, было ли мне когда-нибудь страшно настолько.
Но уже через пару секунд всё заканчивается.
Я вижу, что прямо передо мной – арвенец с ружьём наготове. И целится прямо мне в лоб. Даже не понимая, что делаю, я приседаю, чтобы избежать пули. Но он не стреляет, хватает меня под локоть, тащит к дереву и прижимает спиной к стволу. Я зажмуриваю глаза и шепчу лишь два слова: «Господи, помилуй! Господи, спаси!»
А потом слышу выстрел. И к горлу подступает тошнота.
Затем ещё один.
Мамочки!
Мне хочется закричать, но я боюсь даже открыть глаза. Только думаю: «Ну, вот и всё! Вот и всё…»
Арвенец что-то командует.
Я понимаю, что мне, и открываю глаза.
Смотрю на него непонимающе. Он показывает рукой: вставай!
Я повинуюсь.
Что дальше? Не знаю.
К нам подходит ещё один парень. У них очень плотная защита, жёсткие лица, и я не могу понять, сколько им лет? Тридцать? Сорок? Мне сложно сосредоточиться и думать о чём-то. Как получилось, что на моей родной земле меня держат под дулом пистолета чужие люди, а я целиком в их власти? И помочь мне никто не может…
Они говорят о чём-то, иногда поглядывая на меня. Наверное, обсуждают мою дальнейшую участь.
Я робко озираюсь по сторонам и вижу, что ещё двое чужаков стоят в отдалении рядом с телом. Это девчонка. Понять, кто именно, я не могу: формы у нас одинаковые, лицо у неё повёрнуто в другую сторону, а рассмотреть фигуру мешают солдаты.
Горло вновь перехватывает. Убили! Убили…
По щекам начинают катиться слёзы.
В этот момент в плечо утыкается дуло винтовки и начинает подталкивать меня в сторону. Я шагаю в заданном направлении. Двое идут впереди, двое – позади. Девушку бросили. И я надеюсь, что она всё же ранена, а не убита. Хотя внутренний голос подсказывает мне, что так бы они её не оставили – добили бы или тоже взяли с собой.
Думать об этом нет сил, и я просто иду, стараясь думать о лучшем. А лучшее сейчас лишь одно – я всё ещё жива. Но при этом не знаю, что будет дальше.
Мы идём не по тропинке, а какими-то холмами, хотя, судя по всему, арвенцы дорогу отлично знают. Может быть, не однажды ходили сюда и выслеживали наших.
Несколько раз они обращаются ко мне, но скоро до них доходит, что по-арвенски я не знаю ни слова, и дальше они говорят между собой и даже смеются. Мне мерзко всё это слышать, но я молчу, глядя лишь перед собой, чтобы не споткнуться. В голове роятся возможные варианты, что со мной могут сделать и куда ведут – один хлеще другого. Но отогнать эти мысли я не могу.
