Под сенью боярышника - страница 24

– А ты тоже испугался. – Она подняла голову, чтобы взглянуть на него. – Сердце у тебя стучит очень быстро.

– Я очень испугался, – сказал он. – Послушай, как стучит моё сердце, стучит так сильно, что вот-вот выпрыгнет из уст.

– Сердце может выпрыгнуть из уст? – засмеялась Цзинцю.

– Почему нет? Ты никогда не читала об этом в книгах?

– В книгах такое пишут?

– Конечно. «Его сердце билось так часто, что было почти уже на устах».

Цзинцю прислушалась к своему сердцу и с лёгким подозрением спросила:

– Оно не быстрое, ну, не такое быстрое, как твоё. Как же оно может быть почти на устах?

– А ты сама не чувствуешь? Не веришь мне, так открой рот, а я посмотрю, нет ли его там.

И прежде, чем она успела среагировать, он уже наклонился, чтобы поцеловать её. Цзинцю попыталась оттолкнуть его. Но он не обращал внимания и продолжал целовать её, проникая своим языком ей в рот так далеко, что она едва не подавилась. Это непристойно, как он может делать такое? Никто никогда не говорил, что поцелуй похож на вот это. Нельзя такое вытворять по какой-то благородной причине, подумала она, поэтому надо попытаться остановить его.

Она стиснула челюсти так, что он мог только двигать свой язык между её губами и зубами, но продолжал свою атаку, и Цзинцю продолжала сжимать челюсти.

– Тебе… не нравится? – спросил он.

– Нет.

Вообще-то это не было правдой. Дело не в том, что ей не нравилось, а в том, что она почувствовала. И уж то, как ей захотелось ответить, совсем поразило её. У неё возникло ощущение, что она беспутна и развратна. Ей нравилось, что его лицо так близко к её лицу, она неожиданно открыла для себя, что лицо парня может быть тёплым и нежным. Она всегда считала, что их лица холодные и твёрдые, как камень.

Он засмеялся и ослабил на время свои объятья.

– Задала ты мне работёнку.

Он взвалил себе на спину её рюкзак.

– Пошли.

Оставшуюся часть пути он уже не держал её за руку, просто шёл рядом. Цзинцю спросила осторожно:

– Ты рассердился?

– Нет, не рассердился. Меня просто озадачило то, что тебе не нравится держаться за мою руку.

– Я не сказала, что мне не нравится.

Он стиснул её ладонь.

– А! так тебе всё же нравится?

– Ты знаешь – зачем спрашиваешь?

– Нет, не знаю, и ты меня подначиваешь. Я хочу, чтобы ты прямо сказала.

Она не ответила, и он продолжал сжимать её руку, пока они шли под гору.

Человек, который управлял маленьким паромом, завершил свой рабочий день.

– Давай не будем вызывать лодку, – сказал Третий Старче. – В этих краях бытует поговорка, о равнодушных людях. Она гласит: разговаривать с ними всё равно, что вызывать паром во внеурочное время. Вместо этого я перенесу тебя на спине.

Проговаривая всё это, он снял туфли и носки, засунул носки в туфли, связал их шнурками и повесил себе на шею. Затем он связал подобным образом сумки и тоже повесил их себе на шею. Потом встал на колени перед нею так, чтобы Цзинцю смогла вскарабкаться ему на спину, но она отказалась: –

Я сама пойду.

– Не стесняйся. Давай! Девушкам вредно гулять по холодной воде. Темно, никто не увидит. Прыгай.

Она неохотно взобралась на его спину и ухватилась за его плечи так, чтобы её груди не касались его спины.

– Наклонись и охвати мою шею руками, а иначе я не виноват, если ты свалишься в воду.

В тот момент показалось, что он поскользнулся, наклоняясь резко на одну сторону, и она непроизвольно качнулась вперёд и охватила руками его шею, а груди её прижались к его спине. Странно, но это было удобно. Он, однако, весь задрожал.