Под сенью боярышника - страница 33

Она выбежала, чтобы найти Тётеньку, и сказала ей, что желала бы сделать пару туфель для Линя. Глаза Тётеньки сверкнули от удовольствия, и она тут же поспешила отыскать два готовых верха, две подошвы, наряду с нитью, иглами, и каблуками, чтобы выдать всё это богатство Цзинцю. И постояла рядом, восторженно наблюдая, как Цзинцю подшивает подошвы к верхам.

– Никогда бы не подумала, что вы, городские девушки, знаете, как шить! – воскликнула Тётенька через какое-то время. – Ты подшила подошву быстрее, чем смогла бы я, да ещё и более сложным стежком. Твоя мать очень хорошая учительница, если воспитала такую способную дочь.

Цзинцю смутилась и сказала Тётеньке Чжан, что единственная причина, по которой она умела шить обувь, заключалась в том, что её семья была бедной. Они не могли позволить себе покупать готовые туфли, поэтому мать шила их сама. Из одного основания чёрного хлопка она могла изготовить передние части для двух пар ботинок. Из старых кусочков ткани она могла склеить подкладку и сделать верх. А вот подошвы приходилось делать самой. Самым трудным было пришить подошву к верху, но Цзинцю изучила каждый этап этой операции. Большую часть времени она носила туфли, сшитые самостоятельно. И только в дождь, или когда приходилось уезжать далеко, или на военную подготовку в школе, она надевала свои армейские, зелёные холщовые туфли фабрики «Освобождение». Ступни её оказались понятливыми: как только они достигли тридцать пятого размера, то прекратили рост, как будто боялись перерасти продукцию фабрики «Освобождение».

– Ни твоя двоюродная сестра Фэнь, ни Фан не умеют шить обувь. Кто знает, что они будут делать, когда повыскакивают замуж?

Цзинцю успокоила её:

– В наши дни многие не носят самодельную обувь. Они покупают себе туфли, как только выйдут замуж.

– Но покупная обувь не так удобна как самодельная. Я никак не могу привыкнуть к этим кедам. В них так потеешь, а когда снимешь их, они такие горячие и вонючие.

Тётенька посмотрела на стопы Цзинцю и вздохнула:

– О! У тебя ступня такая маленькая, точно у тех девушек из богатых семей до революции. Ни у одной девушки, которая работает в поле, не может быть такой малюсенькой ступни.

Цзинцю покраснела. Эти ступни, должно быть, достались ей от отца– землевладельца. У отца размер ступни считался маленьким, тогда как у матери всё было в норме – доказательство того, что семья её матери была хорошей рабочей закваски, а вот отец на жизнь зарабатывал эксплуатацией масс.

– Это, вероятно, от моего отца, – сказала она честно. – Мой отец… его семья были землевладельцами. Когда речь заходит о моих взглядах, у меня чёткая граница между моим отцом и мной, но когда речь заходит о моих ногах…

– А что за беда в том, чтобы быть землевладельцем? Нужны удача и навыки в управлении хозяйством, чтобы накопить землю. У тех из нас, у кого нет полей, кто арендует землю и платит аренду другим, – у нас тоже своё место. Не нравятся мне люди, которые завидуют землевладельцам и их деньгам. Они просто находят любой повод осудить людей.

Цзинцю подумала, что у неё что-то со слухом. Предки Тётеньки все были бедными крестьянами. Как же она могла говорить такие реакционные вещи? Она была уверена, что Тётенька Чжан испытывает её, и было крайне важно это испытание пройти. Она не осмелилась проглотить приманку, и вместо этого склонила голову ещё ниже к шитью.