Алеев пожал плечами.
– Пётр Парфёнович, ты думаешь он приехал по её просьбе? – недоверчиво спросил он.
– А почему бы и нет?
– Зачем?
Алеев был явно не согласен с тем, о чём сказал Владимиров.
– А давай попробуем поразмыслить. Цзян Цин неглупая женщина. Как любил выражаться один мой знакомый в Москве, она прошла Крым, рым и медные трубы, прежде, чем стать женой Мао. Так? – обратился он ко всем.
– Ну так, – ответил Южин.
– Она получила всё, о чём мечтала, – продолжил Владимиров. – По крайней мере так она думала сначала. А в какой-то момент вдруг поняла, что ей чего-то недостаёт…
Алеев скептически усмехнулся.
– Пётр Парфёнович, любому человеку всегда чего-то недостаёт до полного счастья! – возразил он.
– Я о другом, – продолжил Владимира. – Ей недостаёт общения с людьми, которым бы она демонстрировала не только своё обаяние, но и ум, и начитанность, и могла бы говорить о литературе и театре. В окружении Мао она просто задыхается…
– Ну хорошо, Пётр Парфёнович, – согласился наконец Алеев, – может это и так. А причём здесь Чэнь Бода? Он что её полпред?
– А вот этого я не знаю, – ответил Владимиров. – Но пока что ничего плохого в приезде Чэнь Бода я не вижу…
Всю ночь с тридцать первого августа на первое сентября Владимиров просидел у приёмника вместе с Риммаром. Эфир разрывался от срочных сообщений: японские, английские и американские радиостанции, словно сговорившись, передавали одни и те же сведения о боях под Сталинградом и близкой победе Гитлера на Волге.
Уже во второй половине ночи радио Токио передало сводку об успешных боях японцев на Тихом океане. Затем диктор заговорил о мощи Квантунской армии, которая, по его словам, была гарантом безопасности Японии от угрозы, нависший с континента.
Под утро Риммар поймал волну, на которой работала радио центрального правительства Китая. Диктор сообщил о начале крупного наступления правительственных войск в провинции Чжэцзян. Это вселяло небольшую, но всё же надежду на то, что Японии пока не до войны с Советским Союзом.
Весь день прошёл в доме в молчаливо-тревожном ожидании. Никому не хотелось верить в самое худшее, что могло произойти на Волге. Все понимали: падение Сталинграда станет сигналом для Японии обрушиться на Советский Союз. В Токио уже не скрывали своих планов о присоединении к Японии русских земель до Урала.
О праве Японии на земли до Урала заявлял неоднократно и глава японского правительства генерал Тодзио.
…День был на исходе, когда в доме появился посыльный из канцелярии Мао Цзэдуна и сообщил, что Владимирова хочет видеть председатель товарищ Мао Цзэдун.
…Когда Владимирова пропустили к Мао, он увидел: за рабочим столом вместе с Мао сидели Дэн Фа, Жэнь Биши и Сяо Цзинь-Гуань. Владимиров поздоровался со всеми. Он хорошо их знал. Они входили в ближайшее окружение Мао. Кроме Дэн Фа.
Мао Цзэдун встал с места и пошёл Владимирову навстречу. Взял под руку, провёл к кожаному креслу и предложил присесть. Сам сел в соседнее кресло и уже привычно поинтересовался у Владимирова состоянием его здоровья. Потом позвал Цзян Цин и попросил её распорядиться накрыть стол.
Не прошло и несколько минут, как появился повар с большим подносом, на котором были миски с рисом и отварной курицей. Затем он подал чашки для чая, стаканы и бутылку «Ханжи».
Всё это происходило при гробовом молчание сидящих за столом. По их мрачным лицам Владимиров догадался, что перед его приходом, по всей видимости, здесь состоялся нелицеприятный разговор.
