– Смотри-ка, какие девочки, – кивнул в сторону Дэнис.
Напротив две симпатичные девочки, блондинка и брюнетка, с интересом обсуждали картину с ветряной мельницей. Полотно меня не заинтересовало, поэтому я сразу же перешёл к изучению двух других экспонатов.
– Интересно, откуда они.
Блондинка, которая, кстати, была неплоха собой, повернулась к подруге и засмеялась.
– Н-да, – цокнул языком Дэнис, хитро улыбаясь, – нормальные такие девочки! Я бы оформил брюнеточку, – заявил он.
– Не-е, мне больше нравится светленькая.
– Привет, парни! – хлопнул меня кто-то по плечу.
Перед нами возникли Уилл и Стэн – наши одноклассники.
– Как вам выставка? – поинтересовался Уилл.
– Мы пока посмотрели только две картины, – кивнул в сторону девушек Дэнис, – но нам уже нравится.
Стэн присвистнул.
– Смотрите, какой бампер у той, что справа, – подметил Уилл.
Дэнис ухмыльнулся, взглянув на меня. Речь шла о той, которая приглянулась ему.
«Блондиночка всё равно лучше», – подумал я, также улыбаясь.
– Вы зря времени не теряли, – как кот, блеснул глазами Уилл.
– Что там за толкучка, на среднем ряду? – поинтересовался Стэн.
– Не знаю, – пожал плечами Дэнис, – идём посмотрим.
В середине ряда, у какой-то из картин столпились люди. Нас охватил интерес. Мы стали пробираться сквозь густую толпу, точно лучи света сквозь тугую тьму. Наконец мы увидели причину всеобщего ажиотажа, – обнажённую женщину. Нет, не такую, какую вы уже столь ловко нарисовали у себя в голове.
У этой, складки жира, как рябь, покрывали всё тело. На ногах целлюлит (они, кстати, заканчивались, не доходя до колен). Руки свисали обрубленными толстыми брёвнами. Громадные груди, неровные, словно нарисованные ребенком, тянулись вниз. Вместо лица – заплывший жиром шар. Волосы отсутствовали. Рисунок был выполнен карандашом.
Отовсюду слышались смешки, иногда их пронзало тупое ржание ребят. Сзади кто-то хотел протолкнуться вперёд.
Под картиной была подпись: «Богиня плодородия».
– Женщина в теле, – вывалив нижнюю губу вперёд, оценил Уилл, покачивая головой.
– Жалко она не брюнетка, – ткнул я Дэниса локтем.
Укол был засчитан.
– Ну что, пошли? – предложил Стэн.
– Да, идём, – отозвался я.
~
В выставке участвовали более пятидесяти картин на разные темы. Начиная с пейзажа и заканчивая портретами. Оценить хотя бы на четверочку я мог меньше половины, и только картин десять понравились мне по–настоящему. Больше всех меня впечатлил натюрморт старшеклассника Эдварда Пайка – с черепом, выполненный тушью. Через какое-то время нас позвали в зал. Там были высокие потолки и море сидений, оббитых серой рогожкой. Сцена была занавешена оранжевыми с жёлтым кулисами. Мы с ребятами сели вчетвером в середину ряда.
Через минут пять прозвучали фанфары, и занавес открылся. Ведущий поприветствовал всех и объявил, что сейчас нам покажут сценку из Гамлета.
~
Концерт был интересным. После сценки шли танцевальные номера вперемешку с песнями. Почти в самом конце на сцену вышла Пенелопа Воулз и спела протяжную In my heart. Это было божественно. Пенелопа обладала очень душевным, пробирающим до дрожи голосом.
Я тоже хотел бы петь как она, но, к сожалению, совсем не умел. Казалось, такие задатки совершенно отсутствовали в моих генах. Мне нравилось слушать, как поют другие, но сам я никогда не пел.
Зал загремел овациями. Пенелопа скромно поклонилась и ушла со сцены.
– Наш концерт подошёл к концу. Спасибо за внимание, слово предоставляется нашему директору – мистеру Брайну Бэнксу.
