Как-то Абуль-Касим, проходя мимо ханаки, увидел, что Абу Саид и его ученик самозабвенно танцуют на сэма. У Абуль-Касима проскользнула мысль о том, что в соответствии с законом тот, кто танцует, не может выступать свидетелем в суде (поскольку он явно не в себе), и потому не может послужить делу установления истины.
На следующий день на улице он встретил Абу Саида, и тот сказал ему:
– А ты когда-нибудь видел нас в роли свидетелей?
Абуль-Касим сразу понял, что Абу Саид отвечает на его невысказанную мысль. Он устыдылся и зарекся осуждать Абу Саида.
Спустя несколько дней он вновь проходил мимо ханаки и услышал, как кавваль поет:
Нет постыдства в том,
чтобы стать идолопоклонником
во славу идола.
У тебя не будет идола,
покуда не станешь поклоняться ему.
Он увидел, что Абу Саид самозабвенно танцует. Ему подумалось, что эти строки шейху не под силу будет истолковать иначе, кроме как в их буквальном смысле. Стих прямо призывал к многобожию, которое в исламе предано анафеме. Когда на следующий день он навестил шейха, Абу Саид, обратившись к нему, спросил:
– Нет постыдства в том, чтобы стать идолопоклонником во славу идола? У тебя не будет идола, покуда не станешь поклоняться ему?
Затем он пояснил, что значение этого стиха – в том, что большинство людей бесстыдно поклоняются чему-то иному, не Богу. Так поступая, они и становятся идолопоклонниками.
Тут-то Абуль-Касим и уяснил для себя уровень продвинутости и стоянку Абу Саида и никогда более не брался судить его.
Так Абу Саид показал Абуль-Касиму, что в многобожии таится единобожие – для тех, чьи глаза открыты, и что без такого восприятия даже в поклонении Богу можно усмотреть идолопоклонничество.
Поясняя стих, Абу Саид акцентировал то, что большая часть людей не концентрируется на том, что же они делают.
Абу Саид использовал любое событие как учебную ситуацию. Абдул-Самад, избранный ученик шейха, рассказал такую историю.
Как-то мне пришлось уехать, и я сожалел о пропущенных проповедях и занятиях.
Когда я вернулся в Мейхану и вновь смог посещать его проповеди, он сказал мне, что не стоило сожалеть о пропущенном – даже если бы я и десять лет не был на его собраниях, поскольку он всегда говорит об одном, и это одно можно уместить и на ногте пальца руки: «Жертвуйте своим «эго» (нафсом) – и ничем более».
В возрасте восьмидесяти двух лет Абу Саид переехал из Нишапура в Мейхану, где ежедневно он проводил беседы. На каждой беседе он упоминал о том, что после его смерти люди погрязнут в материальных интересах и забудут о духе. Это продолжалось целый год, а в своей последней проповеди он сказал:
Если спросят о вашем вероисповедании – не отвечайте, что вы верующие суфии или мусульмане, ибо вас попросят подтвердить то, что вы сказали. Ответьте так: «Спросите наших наставников, им ведомы ответы». Ведь если вы оставлены на самих себя, появится много зла.
Абу Саид умер в 1061 г. и был погребен в Мейхане. Сто двадцать лет его последователи ухаживали за его могилой. Но началось вторжение туркменов племени гхузз. Сто пятнадцать членов семьи шейха были вырезаны, а город – обращен в руины.
1
На вопрос о том, что такое искренность (ихлас), Абу Саид ответил:
Пророк сказал, что ихлас есть божественная тайна (сирр) в душе человека. Эта тайна – предмет божественной чистоты и Его созерцания. Посредством созерцания этого объекта Бог животворит и одушевляет его. Тот, кто провозглашает божественное Единство, должен принять его и в
