Что-то между ними явно происходило, или Антону хотелось в это верить. Последние несколько недель Антон наблюдал, как с каждым днем портится настроение у зеленоглазой. Утром, следуя привычным курсом, она с надеждой и даже какой-то обреченностью искала глазами чертову красную машину, а когда находила, взгляд ее по непонятной причине угасал. Однажды он стал свидетелем, как зеленоглазая после разговора с парнем резко повернулась и пошла прочь. Антон успел заметить выражение бледного лица. Глаза казались еще больше, ему почудилось, что девушка едва сдерживает слезы. Антон стоял совсем рядом, но вряд ли она его заметила. «Чем же она тебе не угодила, хорек ты скрипучий, – мрачно думал Антон, глядя в спину удаляющейся девушке, – так и вмазал бы по постной физиономии…».
Была в этой девчонке какая-то невероятная незащищенность, такая очевидная, что Антону хотелось схватить ее в охапку и куда-нибудь утащить, надежно спрятав от враждебного окружающего мира, а в первую очередь от молодого человека с мышиными глазками. И как получилось, что он так много значит для нее? Это было настолько явной ошибкой, что, как казалось Антону, должно было всем резать глаз. Есть же у нее друзья, родители, наконец. Кто-то должен был ей сказать, что так нельзя… Почему так нельзя, Антон и сам толком не знал. Но чувствовал и даже видел, что зеленоглазая далеко не счастлива, а так быть не должно. Неправильно это. Из таких чудесных серьезных глаз должен литься свет, и уж точно не тоска, которая все четче, день ото дня проявлялась на бледном лице.
Иногда Антон позволял себе пофантазировать. Вот она приходит после учебы домой, бросает сумку в кресло, переобувает сапоги, треплет за холку черного лохматого пса… Интересно, есть ли у нее собака. Антон не очень любил кошек, за их горделивое отчуждение «гуляю сам по себе», к собакам же относился с большой симпатией. Единственный кот, к которому Антон питал глубокое уважение, это был питомец его бабушки, британец Эммануил Евграфович. Но этот кот был не просто котом. Эммануил Евграфович по праву считал себя полноправным хозяином бабушкиной резиденции, а бабушку – кем-то вроде домоправительницы при нем. Эммануил (в простонародье Моня) обладал удивительно богатой для кота мимикой. По прищуру огромных желтоватых глаз можно было с высокой долей вероятности определить отношение их обладателя к тому или иному вопросу, обсуждаемому в его присутствии. Антон подозревал, что кот и сам бы охотно поговорил, однако был слишком хорошо воспитан, чтобы позволить себе вмешиваться в беседу.
«У нее точно есть собака, – думал Антон. – У всех хороших людей в какой-нибудь период жизни обязательно бывают четвероногие и вислоухие друзья. Пес непременно заросший, добрый и неуклюжий».
Антону было четырнадцать, когда судьба свела его с Рембо. Холодным апрельским утром он шел покупать себе подарок на день рождения. В кармане новехонькой модной курточки – подарок бабушки – лежала невиданная по тем меркам сумма, и подросток предвкушал приятные мгновения. Он собирался купить мобильный телефон и отметить день рождения с друзьями в кафе. Также планировались игровые автоматы и кинотеатр.
Свернув в подворотню, Антон еще издалека услыхал громкий голос дворника Василича. Обычно шумный и говорливый, Василич не упускал возможности поговорить с «хорошим человеком», без разбору давал всем во дворе советы, гонял ленивых таджиков, самоотверженно сражался с любителями граффити, разрисовывающими гаражи и стены подсобок, а уж как ругался, так это любо-дорого. Антон, в свои годы знавший достаточное количество непечатных слов, самые изысканные выражения почерпнул именно из этого щедрого источника. В этот раз, в словесном потоке дворника явственно сквозили сочувствующие ноты, и Антон решил поинтересоваться. Если не вслушиваться, по жалостливым интонациям казалось, что Василич причитает над кем-то тяжело больным.
