– Цыц. Хватит. Я все сказал. Не доставай меня, – хлопнув дверью, он вышел из комнаты. Сакинат так и стояла как в воду опущенная, не понимая, в чем дело.
Но недолго она пребывала в раздумьях, к ней прибежала соседка.
– Сакинат, послушай, – покачивая головой, сказала соседка, – все в нашем селе говорят, что твой Курбан помирился с Таймасханом.
– Ах, вот оно что! Раскричался на меня, грозился, а сам, как паршивая овца, предал нас. Не он меня бросит, а я его.
– Ой, Сакинат, что ты! Не стоит из-за таких вещей семью рушить. Одумайся. И зачем вам враждовать с семьей Таймасхана? Ваш Магомед – такой красавец, за него любая девушка пойдет. Хочешь, мою Марси отдам за твоего Магомеда? Я и на приданое не поскуплюсь.
– Ты опять за свое. Я же не сама женюсь. Сын должен захотеть. Подумаем, поговорим, обмозгуем. Может, в вашу пользу решим. Главное, чтобы Магомед забыл о Гулай. Уж больно много ей чести.
– Как было бы хорошо, соседушка! Моя Марси такая умница, работница, вы не пожалеете. Будем ждать, сколько вам нужно. Мы терпеливые. Не как эти. А с Курбаном не ругайся, муж у тебя золотой. Не стоит вся эта возня вашего благополучия и семейного уюта.
– Больно ты умная, посмотрю. Соловьем заливаешься. Да иди уж, не мозоль глаза! – грубо оборвала Сакинат свою соседку.
Сакинат не обладала ни терпением, ни чуткостью, говорила всегда, что думала, грубила и совсем не учитывала чувства других людей. Она чем-то напоминала мать Муртазали – Кавсарат, одного поля ягоды.
Предсвадебные хлопоты
Наконец-то буря утихла, и в семье Таймасхана все вздохнули с облегчением. Начались спокойные будни. Правда, называть их обычными нельзя, все же шла подготовка к свадьбе. И, конечно, это событие приятно нарушало привычный уклад жизни семьи. С утра до вечера тетки и бабушки возились с приданым. Одни шили разноцветные наволочки на подушки, пододеяльники, покрывала. Другие чистили медную и фарфоровую посуду. Бабушка чистила шерсть, Гулай проверяла паласы и ковры и складывала их в один угол.
До свадьбы осталось всего два дня.
После сватовства Гулай так и не увидела Муртазали. Ее не выпускали из дома, боясь мести Магомеда. По селу пошел слух, что он хочет похитить ее. Поэтому из дома девушка не выходила ни под каким предлогом.
«Думаю, сегодня я могу тихо сходить за водой. Никто и не заметит. Может, у родника увижу Муртазали?» – с такими мыслями Гулай взяла кувшин и вышла из дома. И как в воду глядела, у родника сидел Муртазали, словно ожидая кого-то. Гулай прошла мимо, еле прошептав:
– Добрый день…
– Добрый, – просияв улыбкой, он двинулся к ней, – я думал, что до свадьбы уже не увижу тебя. Совсем измотался за этот месяц. Ты так наказала меня.
Гулай смущенно опустила глаза.
– Мы сегодня с отцом собираемся в селение Уцхури, завтра к вечеру будем дома. Хотел у тебя спросить, что тебе привезти?
– Зачем вы собираетесь туда?
– Мать хочет, чтобы урбеч продали и купили побольше калыма. Ты же знаешь ее нрав, если что ей на ум придет, обязательно нужно сделать. Так скажи, что тебе привезти?
– Ничего. Только ты вернись поскорее.
– Не переживай, милая. Обязательно вернусь. Не на войну же иду, – рассмеялся Муртазали.
От этих слов у Гулай по всему телу пробежала дрожь. Сердце забилось в тревоге.
– Может быть, уговоришь мать и не поедете? Что-то тревожно у меня на душе. Не нужны мне дорогие подарки, ты мой подарок. Останься, пожалуйста, – паника охватила ее.
