– Ну, всё, Смит. Теперь мой кулак точно подправит тебе лицо, – словно бы выплюнул Буч, угрожающе надвигаясь на меня.
Амата дёрнулась было, чтобы подбежать ко мне, но Уолли с гадкой ухмылкой схватил её за руки, не давая двинуться с места. Я же пятилась от Буча до тех пор, пока не упёрлась спиной в стену. Увидев моё испуганное лицо, Буч чуть опустил кулак, словно решая, стоит ли мне врезать или нет. В эту секунду передо мной словно всё перевернулось, сердце стучало в рёбра с такой силой, что могло бы сломать их. Я смотрела в зелёные глаза Буча, мерцающие злобой, и разом испытывала все те оттенки страха, что не испытывала за всю жизнь.
– У вас всё в порядке? – раздался спокойный голос откуда-то справа.
Я почувствовала, как мои ноги стали ватными и только каким-то чудом держат меня. Из класса вышел озадаченный мистер Броч, и я заметила его подозрительный взгляд, обращённый на Буча. Должно быть, картина перед его глазами разворачивалась весьма странная. Пол Хэннон замер у угла с лицом, на котором была написана то ли жалость, то ли раздражение. Уолли мгновенно отпустил Амату и отвалил к дальней стене с таким видом, будто он вообще тут мимо проходил. Амата, бледная и испуганная, пристально смотрела то на учителя, то на меня. А я…я прижалась к стене и вцепилась в металлический прутик, тянувшейся по ней от пола до самого потолка.
Моё бледное лицо, уже залитое слезами, было обращено к Бучу, который нависал надо мной как коршун над мышкой с таким взглядом, будто бы он действительно собирался меня убить.
Мистер Броч сложил руки на груди, рассматривая зрелище перед собой. Наконец Буч что-то зло прошипел мне и направился в класс мимо учителя, даже не поздоровавшись с ним. Уолли пихнул в плечо Пола Хэннона-младшего и они вместе направились за мистером Брочем. Секунды будто застыли, растянулись как жевательная резинка, налипшая на пальцах. Мы остались с Аматой вдвоём. Она всё ещё стояла там, где её держал Уолли, а я там, где меня чуть не прибил к стене Буч. Представляю, как мы выглядели со стороны – две белые, как полотно, испуганные и потерянные. Сердце стучало где-то в пятках, я хотела что-то сказать, но в горле пересохло, и слова словно застряли на онемевшем языке. Амата глубоко вздохнула, коротко улыбнулась, затем подбежала ко мне и стиснула в объятиях.
– Спасибо тебе, Кайли! Буч просто придурок! Не могу понять, из-за чего они ко мне цепляются. Может быть, потому что мой отец Смотритель, – затараторила Амата.
Я проглотила ком в горле и, наконец, обрела дар речи. Воздух ударом вернулся в легкие, и я почувствовала, что несколько мгновений вообще не могла дышать.
После всего произошедшего мы поспешили в класс.
Я зашла в полутёмный большой класс, где металлические парты с выцарапанными на них надписями и рисунками стояли в два ряда. Это были очень удобные парты, на которых крепились настольные лампы, а в столешницах были встроены маленькие компьютеры. Сами парты соединялись с низкими стульями. Класс был рассчитан на девять человек, в самой середине классной комнаты стоял маленький стол, поддерживающий старый жужжащий проектор, который был направлен на экран, заменявший доску. Сейчас проектор был выключен, и на его серых металлических решёточках плотным слоем лежала пыль. В углу помещения можно было разглядеть стол мистера Броча с книгами, листами бумаги, канцелярскими предметами и большой настольной лампой. За столом мистера Броча красовался, прикрепленный к стене флаг США – пыльный, но выглаженный. В другом углу класса стоял низкий стол с заляпанным химическим оборудованием.
