Сергей не поворачивался в его сторону, выражение его лица ничуть не изменилось: он оставался хладнокровным, непоколебимым и убежденным в своей правоте.
– У меня без нее ничего не сладится.
Телягин фыркнул.
– Она потрясающая женщина, сразу заметил. И порода, и интеллект, и все при ней. А смотрит на тебя, как на иконостас…
– А что ж вы тогда разумеете, товарищ майор? – Сергей затянулся.
– А то, сынок, что женщина сегодня есть, завтра – нет. А погоны будут твоим пропуском в успешную жизнь, того не изменить.
– А на черта мне эти погоны, если внутри пусто, и никто не ждет с поля боя?
– Резонно. Однако мой долг тебя предупредить. И отчего бы ей, в таком случае, не пойти на компромисс и не перебраться в столицу?
– Здесь вся ее жизнь, ее семья. Я бы ей не позволил. К тому же, я мужчина, я должен быть там, где она, а не наоборот.
– Ты молод еще, Сергун, отчаян… Как сын ведь мне, – он хлопнул его по плечу. – Подумай. Я наседать не стану. В столице твое будущее.
Сергей спокойно улыбнулся, повернулся и взглядом прикоснулся к предмету своего обожания.
– Мое будущее сейчас сыграет нам что-нибудь из Чайковского. Она волшебно управляется с клавишами, впрочем, как и со всем остальным.
– И, да, – продолжил он, – мне думать не о чем. Это дело решенное.
Ирина села за фортепьяно и исполнила несколько композиций, вконец заворожив присутствующих. Сергей смотрел на нее с неистовой жадностью и восхищением, с особым желанием и гордостью, которые как бы кричали: «Эта женщина – моя». Сомнений не оставалось – он был уверен в своем выборе, как никогда.
