Мужчина слушал, нервно потирая лоб. Наконец, унял волнение, произнёс чуть слышно:
– Д-да… конечно… Вы правы. – Покачал головой. – Извините и вы меня, наивного глупца… – С трудом улыбнулся, поднял голову, поправил очки. – Ну… что, Наденька, по домам?..
Они расстались у знакомого перекрёстка.
Он, слегка подавшись вперёд и привычно ощупывая тросточкой булыжную мостовую, повернул направо.
Она, постояв минуту, проводила его взглядом, вздохнула… и – решительно пошла прямо.
Больше Надежда в студию не приходила. Никогда.
* * *
«Не уходи из сна моего!
Сейчас ты так хорошо улыбаешься,
Как будто бы мне подарить стараешься
Кусочек солнышка самого.
Не уходи из сна моего!
Не уходи из сна моего!
Ведь руки, что так меня нежно обняли,
Как будто бы радугу в небо подняли,
И лучше их нет уже ничего.
Не уходи из сна моего!..»
– Что, совсем плохо? – спросила аптекарша.
Алинка опустила голову, кивнула.
Не разбирая дороги, она бежала из аптеки, прижимая пакет с лекарством. У швейного салона дорогу загородила машина, рабочие выгружали рулоны материи. Алинка, торопливо обходя машину, бросила взгляд на большое окно швейки. «О-о… Как-кое платье!.. Нич-чего себе!» Она приостановилась, подошла. Хорошенькая кукла-манекен в чёрном платьице с белым ажурным воротничком и такими же белыми манжетами на коротком рукаве улыбалась кому-то, глядя пушистыми ресницами поверх Алинкиной головы. Прильнув к стеклу, девушка заворожённо рассматривала платье. «Вот это да… Вот бы… мне такое… с теми чёрными лакировочками…» Мама в прошлый раз на барахолке купила дочке совсем ещё новые туфельки, а подходящей юбочки или платьица не нашла. Так Алина ни разу лакировочки и не надела. «А ведь под туфли-то как раз и подошло бы это платье…» Девушка живо представила себя вместо манекена… Ой, какая она была бы хорошенькая! – Чёрный шёлк красиво бы оттенял белую кожу, пепельные волосы… «Ха! Девки в группе сдохли бы от зависти! А уж Колька-а… с ума сошёл бы, точно! Да… и капрончик-паутинка есть под лакировки!»
Алинка забыла всё на свете. «Платье, платье… Вот купить бы…» Она увидела ценник. «Дорого… – Девушка закусила губы. – Где взять деньги?.. мать-то слегла… не работает. Да и куда сейчас в этом платье пойдёшь, мама болеет. Да… – вздохнула Алина, – умрёт наверно… Конечно, умрёт… – она снова вздохнула. – А… а в чём я её хоронить-то пойду? Вот именно, в чём?.. – девушка задумалась. – Хм, как это «в чём»? Вот же платье! И такое красивое! Как на меня сшито! Да с ту-уфельками… О-о-о!..» – Алина снова посмотрела в витрину. Кукла в роскошном платье равнодушно улыбалась. «Ммм… денег нет… как всегда. Мамка на трёх работах пашет, а денег вечно нет, – раздражённо думала Алинка. Мысли о платье не давали покоя. – Продадут!.. Продадут же! Надо что-то делать…»
Она приплелась домой, бросила на стул у маминой кровати пакет с лекарством. Рядом топталась бабушка, тяжело опираясь на палку. За столом братишки готовили уроки.
– Алинушка, подай-ка полотенце, сичас врачи приедут укол матери делать.
– Да подожди ты… со своим полотенцем… – всхлипнула Алинка.
– Рази случилось чего?.. – бабушка с испугом посмотрела на внучку поверх очков. – Чего случилось-то?..
– Купят! Сейчас купят… понимаешь?!
– Чего ве́ньгашь-то?[3] Скажи толком, кто купит? чего?
Алинка, всхлипывая, рассказала, какое чудесное платье она только что видела: чёрное с ажурным воротником!
