ПОД ЗАПАХ ГНИЛЫХ МАНДАРИНОВ - страница 4

Мы бегом обычно через мост, а Рыжий с Точилом – парни авторитетные на селе, им бегать не с руки. Ну и прут они молча в Степанчиково. Очкуют, конечно, хоть и не признаются, но идут. Руки в карманы, глаза в асфальт вперили и шагают, авось да прокатит и не заметят их. Ан нет! Заметили:

– Э! Але! Ну-ка подь сюды, – слово за слово, подходят.

– Чокого? Кто такие? Местные? Кого знаете?

Ну наши, мол, да местные, всех знаем, а сами понимают, что тут уже знай – не знай, а драки не избежать. Эти обрыганы сюда только за этим и приперлись из своего "зажопинска".

– Как звать вас?

Наши молчат, в глаза не смотрят.

Здоровенный такой детина, Дима Фаустов, ВДВ-шник, Рыжего за шкибот хватает:

– Рыжий, тебя спрашиваю, как звать?

Тот взгляд поднимает, и не моргая в глаза прямо глядя, цедит сквозь зубы:

– Не рыжий, а Сергей Дмитриевич для тебя!

ВДВ-шник сперва немного опешил, но сразу же в себя пришел, обрадовался даже:

– О, – говорит, – совпадение какое! А меня Дмитрий Сергеевич, как раз! – и в бубен Рыжему, раз-второй, а другие толпой уже Точило пинают по почкам, в кустах.

Валерик рассказывал потом, что когда услышал это "Сергей Дмитриевич", у него, конечно, душа в пятки сразу прыгнула, но так весело на ней стало в тот момент, что аж пятки те защекотало. Он, конечно, понял, что сейчас их будут безбожно лупить, но выступил Серега ох как достойно. Будет что рассказать, если насмерть не забуцкают.

Короче, изметелили их нормально так – почки отбили, носы расковыряли, зубы не повыбивали, но поскалывали передние. Поджопников дали на ход ноги и наши герои дальше пошли в Степанчиково. Мост миновали и сидят умываются в реке, кровь сплевывают. Из темноты силуэт вырисовывается. Присмотрелись, Дядя Коля Жаворонок – наш местный алкаш деревенский, из мужиков. Думают, хоть бы этот стороной прошел. Фиг вам, заметил их, подходит. Мол, что да как? Кто обидел? Ну, парни нехотя рассказывают. Жаворонок в героизм, типа, охренели они что ли совсем, в нашей деревне наших хлопцев трогать! Пошли, мол, мстить сейчас буду за вас! Рыжий с Точилом не горят желанием! Дядя Коля орать! Ну, пошли, ладно…

Мост назад перешли. Жаворонок без разговор "мельницу" включает руками – троих за минуту в глубокий нокаут отправил. Фаустов с ним "раз на раз" вышел. Мужик его тоже забивать начал сперва, но тут у молодого, видимо, в голове ВДВ, Чечня и т.д. Какой-то немыслимый крик издает, и из стойки, с вертухи Жаворонку в "щи". Тот как стоял, так плашмя и упал без сознания! Рубаха на нем была, только пуговицы на ткани воротника остались висеть, словно галстук на голое тело надет. Рыжий с Валериком его за руки схватили и опять бежать на другую сторону моста. Ничего, очухался, даже вроде забыл что случилось и пошел дальше самогонку искать в своем "галстуке". Мы еще долго потом его за глаза "галстуком" звали, смешно же!

А Фаустова этого зарезали лет через пять в пьяной драке на кухне дома в его Красном Знамени.

А Дядя Коля Жаворонок года через два сел в свою шестерку кофейного цвета, приехал на пост ГАИ и говорит:

– Хочу заявление написать! У меня машину угнали!

ГАИ-шники:

– Хорошо! Какая марка/модель?

– Шестерка кофейная!

А сам в ней сидит! Они его вытащили. Скрутить смогли (он тогда ослабел уже сильно) и отправили в "дурку" его лечиться от белой горячки.

Там Колюху так пролечили, что вышел он овощем полнейшим, а через пару месяцев вновь "прикладываться стал". В общем, года не прожил и помер.