– К нам перебирайся. К Олегу в дом. Мы тебя всегда ждём. А хозяевам нашим о квартире напомнить-то как? Они нас не слышат и не видят. А дочка их с мужем уехали, сняли себе другое жильё, откуда им поудобнее на работу добираться. Так мы поняли… Так что лети к нам!
– Нет, я уж ещё потерплю. Подожду… Придут же новые хозяева… Как же без домового квартира будет жить?
Отец тяжело вздохнул. Но не настаивал… Сын стал взрослым. Пускай сам решает свою судьбу.
Чтоб окончательно не замерзнуть, Петруша забрался в скатанный в трубочку пушистый ковёр, немного согрелся и уснул.
А проснулся снова от холода, ещё более колючего, чем раньше. И понял, что пока он спал, кто-то, похоже, выставил ковёр на холодную лоджию, она не застеклена даже. Так что наш домовой практически оказался на очень свежем воздухе.
Петруша высунул головку из горловины ковра и убедился, что он таки точно на лоджии. Тут и помереть можно… Надо как-то назад в комнаты попадáть!
Укараулил. Какой-то мужчина (совершенно незнакомый) стал вытаскивать на балкон шкафчик из ванной. Улучив минутку, Петруша юркнул назад, в тёплую комнату. И поскорее на кухню, в любимый уголок – в салфетницу, за фарфоровыми, белыми с цветами розетками. Ещё пока стоит на месте. Удобно. Отсюда всё слышно. А если занять позицию в коридоре, то можно и понаблюдать, что же происходит в доме.
А в квартире наводили порядок новые жильцы… да-да, конечно, это отец с сыном. Такие же смуглые и жилистые, как те, что паковали и перевозили часть вещей. Видно, южане. На заработки приехали, наверное.
Добра у них немного. Но вот раскрывается чемодан – и из него вываливается… Ничего себе! Говорил же отец, новые домовые могут прибыть, а он как-то легкомысленно отнесся к его предупреждениям… Однако надо знакомиться и сразу брать быка за рога.
– Привет. Меня зовут Пётр. Я тут хозяин! А кто ты и откуда?
Гость как-то сник сразу, засмущался… и хотел было нырнуть назад в чемодан. Но Петро крепко схватил его за рукав.
– Я…я…я… Меня зовут Эссен, в переводе с туркменского значит «благополучие». Меня в командировку отец отправил с хозяевами нашими, чтобы у них, значит, всё было благополучно. Они по электрике мастера… Так что ты не бойся, я ненадолго. Я не претендую на твою квартиру. У меня дома свой – настоящий большой особняк есть…
Так у Петрá появился товарищ. Командировочный. Оно и хорошо: вдвоём повеселее. И песни стали петь теперь дуэтом. Петро научил друга русским напевам, а тот его своим – туркменским протяжным мелодиям.
Всё бы ничего, да только через несколько месяцев сын с отцом с квартиры съехали. Нашли другое жилье, подешевле. А домового своего не взяли с собой. И в родной южный особняк не отослали… Попросту бросили, забыли впопыхах!
Эссен долго плакал и надеялся, что за ним вернутся.
Но Петро успокоил его:
– Не грусти. Вместе будем тут жить, дом хранить-беречь. Но ты должен знать, что я тут главный, старший… А ты как мой младший брат будешь…
– Ладно, что там теперь… Затягивается моя командировка, – печально ответил Эссен.
Следующими в квартире поселились две молодые подруги-медички. Прибыли из провинции завоёвывать большой город. Тут и заработки поприличнее, и женихи кругом гуляют… Незамужние врачихи привезли с собой сразу двух домовых. Девушки-домовушечки выскочили из рюкзачков и кинулись сразу танцевать… Так надоело им ехать в поезде, в темноте-тесноте! Очень обрадовались они новому дому.
