Графиня просунула руку под плащ, погладила приколотую к платью любимую брошь. Затем, осенив себя знаком Спасителя, взялась за руку Гиллмора и уверенно шагнула на носовой люк шлюпки.
А вот столь же уверенно подняться на борт флейта не получилось. Взобраться по веревочной лестнице, по которой непринужденно, даже изящно буквально взлетел Гиллмор? Это было совершенно невозможно.
Впрочем, тот, кто в этот момент командовал на судне, оказался человеком предусмотрительным. Откуда-то сверху спустился мешок, сплетенный из крепких пеньковых веревок. Графине предложили залезть внутрь и держаться крепко. Мешок пошел вверх. Плотно сжавшая губы, чтобы по-девчоночьи не завизжать, мадам де Ворг все же заметила, что командовавший подъемом юноша одной рукой натягивал веревку, чтобы мешок не ударился о борт, а второй показывал кулак матросам, чтобы те не смели бросать непристойные взгляды снизу вверх.
Мешок взмыл, как показалось, в небеса, затем плавно опустился на палубу.
Там новую хозяйку встречала команда, почему-то построенная в две идеально ровные шеренги, словно на военном параде. Это на торговом-то корабле?
Судя по взгляду Гиллмора, такое было новостью и для него.
На встречу с почетной гостьей, а по сути – с владелицей «Мирного», вышел грузный мужчина с аккуратно постриженной бородой без усов. Широкополая шляпа затеняла обветренное лицо, под плащом было не различить мундира, но шаг моряка был тяжел, а раскачивающаяся палуба очевидно не создавала ему ни малейших проблем.
– Ваше сиятельство, приветствую вас на борту вашего корабля, – он говорил скрипучим, но громким голосом. – Я – старший помощник капитана Реми Буагельбер. Позвольте проводить вас в каюту. Вас же, – чуть замявшись, коротко кивнул он Гиллмору, – прошу со мной. Больших удобств не обещаю, но выспаться сможете.
Измученная путешествием мадам де Ворг замерла.
– Простите, но Буагельберы…
– Слишком далеко от меня, чтобы хоть как-то говорить о родстве.
– Понятно.
Ну да, представитель одной из знатнейших фамилий Галлии служит старшим помощником на торговом корыте. Чего ж непонятного.
– А где капитан?
– Еще не назначен. Ваш батюшка сказал, что подберет его не раньше, чем через два месяца.
Прекрасно. А Буагельбер, пусть и дальний родственник, явно опытный моряк, будет терпеливо ждать, не строя никаких карьерных планов. Как Жан говорит, все страньше и страньше.
Впрочем, об этом еще будет время подумать. Потом. Завтра. А сейчас – спать. Господи, как же спать хочется!
Утро началось с противной переливчатой трели. Где-то на палубе кто-то высвистывал странные рулады на два тона. Мало того что ночью ее несколько раз будил какой-то идиот, которому захотелось побрякать в колокол, так теперь и свистун объявился, чтоб его.
И свистун, видать, непростой – сразу же загрохотали тяжелые ботинки, что-то заскрипело, застучало, а уж какие зазвучали слова!
Нет, мадам де Ворг не была изнеженной барышней. Когда-то, сопровождая мужа в его странных поездках по Галлии, молодой жене приходилось представляться и купчихой, и крестьянкой, а то и вовсе кокоткой, нанятой богатым путешественником, чтобы не слишком скучать в дороге. И уж тогда пришлось не то что познакомиться – до тонкостей освоить обороты родного языка, не принятые к употреблению в парижских салонах.
Но то, что неслось с палубы корабля, поразило даже и эту лихую женщину. Сложные синтаксические конструкции, построенные могучими голосами, напрочь отбили сон.
