Отсюда, с гребня горы, открывался неожиданно захватывающий вид во все стороны. К югу, за лесистыми холмами, лежал залив Арисейг, к северу – узкое озеро, голубые воды которого были скованы массивными склонами гор. А к западу…
Они сидели, прислонившись к каменной ограде, и не могли отвести глаз: ярко-синее море сверкало солнечными зайчиками. Небо было безоблачным, а воздух чистым и прозрачным. Острова выглядели как миражи.
– Как было бы здорово жить здесь и каждый день любоваться такой красотой.
– Да, но только большую часть времени всего этого не видно. Либо идет дождь, и ты не можешь ничего разглядеть дальше кончика носа, либо дует жуткий ветер.
– Экий ты пессимист!
– «Пустынный дом, пустынный луг и лужа во дворе», – процитировал Энтони. – Роберт Льюис Стивенсон. Таппи читала его мне и Торквилу, когда мы были маленькими. – Он вытянул руку, указывая на острова. – Маленький остров называется Мак. А вон тот – Эгг. Гористый остров – Рам, а справа от тебя пролив Слейт.
Вершины дальних горных пиков сверкали серебром на фоне неба.
– Похоже на снег, – сказала Флора.
– Это и есть снег. Наверное, зима будет суровой.
– А вон то горное озеро, как оно называется?
– Лох-Фада. И тот морской залив, что возле дома на пляже, тоже называется Лох-Фада. Пресноводное озеро соединяется с морем как раз там, где по мосту проходит дорога. Там построены дамба и рыбоподъемник для лосося…
Он замолчал. Рассказывая, он совсем забыл о Джейсоне, который стоял рядом и удивленно слушал.
– Зачем ты рассказываешь все это Розе, как будто она никогда не была здесь? Как будто она ничего здесь не знает?
– Ну, видишь ли… – замялся Энтони.
– Это было так давно, – быстро нашлась Флора. – Мне тогда было всего семнадцать лет, и я не спрашивала, как что называется. А теперь мне интересно.
– Наверное, потому, что ты приедешь сюда жить.
– Но я не буду жить здесь.
– А когда выйдешь замуж за Энтони?
– Энтони живет в Эдинбурге.
– Но ведь ты будешь приезжать сюда, к Таппи?
– Да, – пришлось согласиться Флоре. – Да, наверное.
Воцарившееся после этого напряженное молчание было, к счастью, нарушено Пламмером, которому вздумалось погонять кролика. Он бросился за добычей, размахивая ушами, Джейсон пустился вдогонку.
– Пламмер! Пламмер, непослушный пес. Назад! – Джейсон бежал, смешно перебирая ногами. Ветер относил в сторону его пронзительный голосок. – Назад, Пламмер!
– Может, ему помочь? – спросила Флора.
– Нет, он сам справится. Мы чуть было все не испортили. Джейсон смышленый мальчишка. Я и не заметил, что он нас слушает.
– Я тоже.
– Ты готова к сегодняшнему вечеру? Сможешь поддержать разговор?
– Если ты будешь рядом, то да.
– Знаешь, я просто дразнил Изабель за обедом. Все приглашенные – очень милые люди.
– Не сомневаюсь.
Энтони с некоторым смущением признался:
– Знаешь, я никак не могу привыкнуть к тому, что ты выглядишь совершенно как Роза, но при этом ты – не она.
– А ты хотел бы, чтобы я была такой же, как она?
– Нет. Просто вы с ней чем-то отличаетесь.
– То есть ты не влюблен в меня так, как был влюблен в Розу.
– Верно, но не понимаю почему.
– Потому что я – Флора.
– Ты лучше. Роза никогда не нашла бы времени для Джейсона. Она не стала бы разговаривать с людьми вроде миссис Уотти или сестры Маклеод.
– Зато она знала, что сказать тебе, и, может быть, это более важно.
– Она сказала мне «прощай», – с горечью заметил Энтони, – и уехала на остров Спецес с каким-то чертовым греком. – Он грустно усмехнулся. – Знаешь, я действительно хочу жениться. Мне уже тридцать лет. Я не собираюсь всю жизнь оставаться холостяком. Но мне почему-то никак не удается встретить подходящую девушку.
