Охранник провел факелом по стене, очерчивая большой прямоугольник. Как только он это сделал, вперед вышел наш проводник.
– Таким штучкам вы не научитесь в своем мире, – он посмотрел на нас, улыбнулся и уперся ладонями в центр стены.
– Что он делает? – голова Кристиана снова оказалась над моим плечом.
– Видимо, открывает проход, – ответил я.
И был прав. Мужчина произнес несколько слов на акрэ, и стена под его руками замерцала. А потом и исчезла вовсе. Длинный сырой тоннель привёл нас в светлую, просторную комнатой.
– Добро пожаловать в храм Святых пустынь! – мужчина развел руками, пропуская нас внутрь. Я присвистнул от неожиданности.
Белые стены помещения были украшены различными картинами. Вдоль них стояли мягкие белые кресла, на полу – высокие зеленые растения в цветных горшках. Обратив внимание на бра с резными абажурами, я сообразил, что до сих пор держу горящий факел. Охранник, будто услышав мои мысли, подошел и забрал его.
– Меня зовут Патрик, – представился мужчина-проводник. – Идите за мной, я провожу вас в ваши покои. Для вас уже приготовили чистую одежду и мягкие кровати. После обеда вы сможете выспаться и продолжить работу.
– Разве у нас есть время на отдых? – я тяжело вздохнул.
– Не беспокойтесь, я позабочусь об этом, – Патрик улыбнулся и провел рукой в воздухе, приглашая нас. – Идемте.
Из этой комнаты мы прошли в огромный зал с высоким, куполообразным потолком. Здесь то и дело сновали люди в бежевых и белых просторных самотканных одеяниях. Некоторые сидели за столом подле высоких книжных шкафов, читали книги или что-то тихо обсуждали. На другой стороне зала шли тренировки. Всего человек пятьдесят или шетьдесят.
У стены напротив стояли высокие – от потолка до пола – песочные часы. В том месте, где их колбы сужались, располагался огромный циферблат. Секундная стрелка, громко тикая, отправляла в прошлое секунду за секундой. Песок при этом не падал вниз – едва ли песочные, в отличие от прикрепленных к ним механических, отсчитывали минуты и часы.
Я сверил время с моими наручными часами, которые остались на руке с того самого дня. Спешили на три минуты.
– Это все, кто выжил? – спросил Крис.
– Не все, но об этом позже. Подождите здесь, – сказал мужчина и скрылся за дверью. – Патрисса!
И мы замерли в середине комнаты, которая своей белизной резала глаза – два темных пятна на фоне чистоты. Люди, все это время чем-то занятые, стали замечать нас. Сперва пара, потом еще четверо. Постепенно зал затих, и присутствующие стали подходить к нам.
Мне хотелось спрятаться. Они ничего не сделали бы нам, но я был виновен в их заточении. Тихой процессией они встали перед нами, смотря глазами, полными таких разных чувств. Один из мужчин вышел чуть вперед.
– Это ведь вы? – спросил он, и мы кивнули. – Вы идете за ними?
– Да, – сказал Крис, виноватый не меньше меня.
– И вы сможете их пробудить? – тихо, но взволнованно спросиоа женщина рядом.
– Мы сделаем все, что зависит от нас.
Крис был дипломатичен, но по какой-то причине я дал им то, что так долго не позволял самому себе.
– Мы сможем, – ответил я и, готов поспорить, услышал, как люди облегченно выдохнули.
Каждый из них подошел к нам. Кто-то благославлял, кто-то благодарил и пожимал руки, и снова возвращался ко своим делам. И мы опять остались вдвоем, пока не заметили у двери Патрика с девушкой, похожей на него, как бывают похожи только родственники. Все это время они молча наблюдали за нами.
