Так Гриня стал заниматься айкидо, учился сливаться с противником и перенаправлять его энергию. Робин говорил: «Мастер айкидо использует силу противника против него самого, сам же остаётся в духовном равновесии. Мастер заставляет нападавшего отказаться от своей затеи. Гармония сохраняется». Но после одного ночного происшествия, когда Грине пришлось утихомиривать пьяного верзилу, приставшего на улице, его вера в Робина и айкидо пошатнулась. Этот придурок ничего не знал о принципах айкидо и пребольно тузил Гриню самыми примитивными кулаками.
Ты пока не освоил главного – духа айкидо – изучил лишь несколько приёмов. Тебя поколотит младенец. Эти фразы, пропетые при очередном сеансе в СПА салоне, очень не понравились Грине, и в следующую субботу он прошёл мимо Робина, направляясь к здоровому белобрысому тренеру по кунг-фу. Ещё в детстве, в эпоху видеосалонов, Гриня увлекался фильмами с Брюсом Ли и усвоил, что именно сила – в сочетании, конечно, с техникой – является главным достоинством этой борьбы. Тогда ему очень импонировал антураж: костюмы и эффектные театральные позы. Теперь эту смешную наживку он игнорировал, отлично представляя, где и когда ему понадобятся добытые навыки.
Робин лишь молча поклонился издали, а новому тренеру, Сергею, в коридоре пожал руку и что-то сказал, наверно, смешное, потому что оба улыбнулись, хэкнули и стукнулись кулаками. Но к Грине Сергей стал относиться особо и работал с ним больше, чем с остальными. А потом записал его в группу перспективных бойцов, с которой занимался три раза в неделю, готовил к соревнованиям. Этой группе полагался постоянный зал, форма и массажист, так что Гриня совсем перестал ходить к Робину, полдня пропадая на тренировках.
Занятия кунг-фу настолько поглощали время, что Гриня не успевал за ним, плохо ориентировался в сезонных изменениях и порой замерзал, позабыв, что на дворе октябрь и выходить на улицу в футболке весьма опрометчиво. Между ним и остальным миром будто пролегла звукоизоляция, и он ничего не понимал вокруг себя, не совсем твёрдо помнил, что было вчера, и не задумывался о завтрашнем дне. Он готов был тренироваться с утра до вечера и явственно ощущал, что с каждым днём его тело совершенствуется, становится стремительным и точным, как умело собранное и смазанное оружие.
Среди прочего он научился хорошо махать палкой, мгновенно совершать сложные движения, невидимые глазу обычных людей. Палка была продолжением его руки, тела и мысли. За долю секунды импульс мозга разворачивал плечо, толкал и запускал нужные мышцы, резко останавливая движение ровно там, куда метил Гриня. С палкой он теперь не расставался и при любой возможности крутил её пальцами, отрабатывая серию манипуляций.
Гриню включили в сборную – правда, не городскую, а районную – и он теперь часто ездил на соревнования: то в Псков, то в Выборг и даже в Белоруссию, которая теперь была заграницей. Команда оказалась сильной, но даже на её фоне он резко выделялся своей невозмутимостью и особым стилем. При достаточно хрупком телосложении и обычном росте он умудрялся посрамить тяжёлых, крупных бойцов, за что получил прозвище «Богомол2».
Одно время стала привязываться милиция – палки приравняли к холодному оружию. Но помогли бюрократические закавыки: стоило только уменьшить на несколько сантиметров длину и – пожалуйста, проходите. Поставщики спортиндустрии в это быстро въехали, и теперь повсеместно продавали реквизит «нужного» размера. С нунчаками
