Я расстегнул ей блузу и крикнул, чтобы принесли горячего сладкого чая. Через мгновение она пришла в себя, и мы помогли ей вернуться в кресло.
Секретарь предложила вызвать скорую, но девушка категорически отказалась и сказала, что останется на своем месте и пройдет собеседование.
Я собрал ее эскизы, выпавшие из папки. Знаешь, они были очень неплохими. Я бы даже сказал, хорошими. Вот только не хватало в них агрессивности, быть может. Но это мое субъективное мнение.
Она поблагодарила, взглянув на меня большими, голубыми до прозрачности глазами. И тут я вспомнил ее.
Несколько месяцев назад я бродил по рынку среди картин, перебрасываясь словами приветствия с художниками. Было раннее утро, и посетители толпами ходили по рядам только в нашем воображении. Солнце заигрывало с красками на холстах, добавляя недостающих оттенков и поднимая настроение художникам. И тут, в самом конце ряда, я увидел ее. Вернее, ее картины. Они были очень светлые и какие-то беззащитные. Возможно, это не совсем то слово, но впечатление они производили именно такое. Впрочем, как и сама художница, примостившаяся на маленьком стульчике рядом.
Я видел ее еще несколько раз, но так и не собрался познакомиться поближе.
Сегодня мне показалось, что она тоже меня узнала. Во всяком случае, в ее глазах и улыбке промелькнуло что-то.
Она призналась, что действительно забыла поесть с утра. Хотя мне кажется, что это было вчерашнее утро.
Ну что ты опять за свое: понравилась ли она мне? Хочешь верь, а хочешь нет – не знаю. А впрочем, знаю: понравилась. Мы проговорили совсем недолго, но она, несмотря на внешнюю хрупкость, произвела впечатление очень сильного человека. Насколько я понял, жизненные трудности не только не минули ее, они буквально приветствовали эту женщину на каждом жизненном перекрестке. Нет, нет, она не жаловалась. Да мы-то и обменялись всего несколькими фразами. Но почему-то я почувствовал и силу ее переживаний, и дух сопротивления.
А знаешь, мы что-то с тобой заговорились. Пора возвращаться домой и придумать что-нибудь на ужин. Я ухожу от разговора? Тебе показалось. Просто больше и рассказывать нечего. Как собеседование? Как мои эскизы?
Ладно… Только давай сразу договоримся, что ты не будешь злиться. Хорошо? Итак. Я не проходил собеседование, а наброски отдал этой женщине. Вот, теперь я сказал все. Что ты молчишь? Осуждаешь? Нет? Спасибо, я надеялся, что ты поймешь меня.
Я попробую объяснить. Знаю, что ты не требуешь. Мне самому необходимо проговорить это.
Я не хочу возвращаться в ту жизнь и быть добровольным заложником ярких атрибутов успешного человека. Мне выпал шанс обрести гармонию с самим собой. Я спокоен, счастлив и свободен. Мои картины продаются. Пусть этот заработок не позволяет мне проводить вечера в роскошных ресторанах, нестись по ночному городу в дорогом автомобиле или прикасаться губами к оголенному плечу едва знакомой женщины. Пусть… Но мне хватает этих денег, чтобы быть счастливым. А значит – их более, чем достаточно.
Я, наверное, струсил сегодня, закрыв за собой дверь и ступив под холодные потоки дождя. Но это была не боязнь провала своей презентации, а страх перед возможным выбором, если бы собеседование прошло успешно. Та, другая, и что тут спорить, красивая жизнь, тянула бы меня обратно, и кто знает, смог ли бы я устоять.
Ты считаешь, что я проявил смелость? Вряд ли. Просто хочу верить в то, что я поступил правильно…
