Когда Добрыня Никитович узнал об этом, он уговорил кладовщицу сыпучих материалов завода отпустить весь необходимый мне песок со склада завода, по требованию на его дом, но забыть провести это требование, так как в течении недели песок он вернёт, и та пошла ему на встречу. Назавтра, до обеда, песок КРАЗ – ами был доставлен к котловану дома, а к вечеру песком были скрыты фундаментные подушки дома. Следующие два дня бригада шабашников работа на сорока четырех квартирном доме выносила строительный мусор из подъездов. Приехавшие по заявке треста геодезисты, разбили четыре наружные оси ста двадцати квартирного дома и предали нам по акту отметки. В это время к нам подошел главный инженер треста, наблюдавший за нашей работой, и показал нам письмо с городской администрации. Я возмутился и тут же написал опровержение на жалобу, попросил геодезистов расписаться в опровержении, что те без задней мысли сделали, указав свои должности.
После того, как геодезисты уехали, я в присутствии Евгения Яковлевича перенёс отметки, сделанные геодезистами с городской архитектуры, на наличниках, на доски и снял наличники. К большому удивлению главного инженера отметки по горизонтали отличались в пределах сантиметра. Вертикальная отметка с репера совпала.
– Что сейчас будешь исправлять свои оси в соответствии акта, ты ведь за него расписался? – Спросил у меня Евгений Яковлевич.
Я не выдержал, засмеялся, когда понял, что главный инженер треста далёк от геодезии. На его вопрос я ответил, что обязательно исправлю, когда будем возводить стены из блоков, а про себя подумал не известно у кого более точные измерения, главное, что они находятся в пределах допустимых отклонений. После отъезда главного инженера, я пошел к шабашникам в подъезд, нашел бригадира и сказал ему, что завтра они начинают монтировать фундаментные блоки стен подвала по нанесённым ранее на доски осям, куски наличника я убрал. Роман на радостях произнёс, что вы оказались правы, а мы тогда подумали, что вы умышлено, не даёте нам заработать. После этого я пошёл к Добрине Никитовичу и сообщил, об удачном завершении наших трудов. На что он мне сказал:
– Слава Богу!
Всю ночь шел дождь и оголил наши подушки. Да так удачно, что шабашники без очистки фундаментных подушек от песка, сразу приступили к монтажу блоков. Через несколько дней песок с базы поезда вывезли на завод, и кладовщица вернула прорабу со стройки девятиэтажного дома, ранее данное им требование, не проведя его. Добрыня Никитович обязал меня за оказанную им услугу, приходить к нему в обед и играть с ним партию в шахматы. Мы оказались достойными соперниками, и многие работники с дома завода приходили посмотреть на нашу игру, конечно, все они болели за Добрыню Никитовича.
На следующий день ко мне в прорабскую комнату зашла Рая с авантюрным предложением. Оказывается, её подруга Антонина работала мастером в строительном ПТУ, и её директор для её группы учениц штукатуров-маляров не может найти на два месяца место работы для практики, на ней пятнадцати летние девчонки должны освоить профессию и получить, как самое малое третий разряд строительной профессии. В данный момент в городе все объекты были заняты, и им надо было искать место работы в его окрестностях и разбивать группу на несколько частей. Обычно предприятие, предоставляющее фронт работы, ничего не платило училищу, оно закрепляло за каждой ученицей одного рабочего с более высоким разрядом, и те работали в паре, а на выходе получали ещё одну рабочую единицу. Наставники получали за это копейки и не хотели возиться с малолетками, которых после этого училище распределяло по строительным трестам. Организация, которая брала девчонок на практику, несла ответственность за несчастный случай с ними на производстве.
