«Моя дочь», пьяно улыбался он, прежде чем хлопнув красотку чуть ниже спины, удалиться с ней в свои покои.
А я, забираясь на пыльный чердак особняка, садилась на подоконник у окна, разворачивала обертку и клала в рот леденец. Думая о том, что, наверное, мои родители как-то по-своему, но все же меня любят.
Матери не стало на восьмую мою весну, на ее похоронах я не проронила ни слезинки. Бледная женщина, лежавшая в похоронном саване, казалась мне не знакомой. Через год за ней ушел и отец. То ли сердце не выдержало постоянных кутежей и возлияний, то ли кто-то ему в этом помог. Но и тогда я не плакала. Мужчина, облаченный в похоронную одежду хоть и был мне знаком, но в то же время был абсолютно чужим. Когда его закапывали в землю, я развернула последнюю подаренную им незадолго до смерти мятную конфету и закинула ее в рот. Это был последний день, когда я ела эти леденцы.
Через месяц после смерти отца, в баронство приехал некий родственник. Он назвался моим троюродным дядюшкой.
Толстый, потеющий человек с постоянно бегающими масляными глазками заявил, что отныне будет моим опекуном.
После приезда этого «дядюшки» жизнь моя окончательно стала невыносимой. Он имел странные повадки. То и дело норовя ко мне прикоснуться. Хватал за руки, похлопывал по коленке. А однажды и вовсе, как будто сорвался и зажал меня в углу. Помню, как испугалась и закричала, ощущая чужие потные руки на своем теле. Ведь даже не могла оказать должный отпор. Магия моя была слабой, да и не учил меня никто управлять ей. И тогда внезапно это чудовище снесло с меня световой волной.
Когда я открыла глаза, передо мной, сжавшейся на корточках в углу, на коленях стоял мужчина. И хоть я видела его впервые, черты лица казались смутно знакомыми.
- Не бойся, Вайолет, - мягко произнес он, протягивая руку. – Меня зовут Кристофер. Я брат твоей матери и твой дядя. Больше не о чем переживать, теперь все будет хорошо, клянусь, ни этот мерзавец, никто либо другой никогда не посмеет тебя и пальцем тронуть.
Моя магия первой потянулась навстречу, безошибочно почувствовав близкую кровь. Поддавшись порыву, я проигнорировала протянутую руку и вцепилась в мужчину. Впервые обнимая кого-то.
Он так и забрал меня. Вынес из дома на руках, и позже в карете я сидела на его коленях, совершенно отказываясь отпускать. Его ладонь монотонно похлопывала меня по спине. Успокаивая. Даря надежду, что отныне все будет иначе.
Герцог Кристофер Райд подарил мне новую жизнь. За которую я была многим ему обязана.
И мы с ним прошли долгий путь. Полный отрицания и принятия. Учились сосуществовать, меняя восприятия друг друга.
Позже я поняла, насколько мы похожи. Что все наши споры чаще всего являлись своеобразной игрой, приносящей обоим некое удовольствие.
Но на сей раз все было иначе.
- Дядя, я…
- Не нужно, Вайолет, – оборвал он, обреченно зажимая пальцами переносицу, голос звучал устало и печально. – Сейчас любое твое оправдание бессмысленно.
Встав с кресла, герцог добавил:
- Собирайся, я жду тебя в карете через пол часа.
Все что мне оставалось это наблюдать, как он уходит. С непоколебимо прямой спиной. Военная выправка, четкий шаг, несгибаемый характер. Верно, оправдываться бессмысленно. Едва мужчина вышел, как в комнату ворвались служанки. Обычно говорливые, теперь напротив, молчаливые и хмурые. Видно, Энора нашла на ком сорваться. А может обрисовала будущие перспективы. Скорее всего дядя распустит всех слуг, которые отвечали за меня. Предварительно взяв клятву о молчании.
