Он посмотрел на меня пронзительным взглядом, а я прижала Бусю к себе. Неужели он нас сейчас высадить прямо здесь? Пусть дверца и закрыта, но я почувствовала не самые приятные запахи.
Я уже и так поняла, что без Лема никуда лучше не соваться.
Просто в моем воспитании и жизненной установке есть правило — неправильно кого-то держать силой, или воровать. Все-таки общество современное и мужчине не нужно бить женщину по голове и тащить ее в пещеру. Поэтому я внутренне сопротивляюсь Лему, понимая — все, что происходит неправильно. Он может быть прекрасным человеком, но от того, что он меня украл — мне тяжело. Вот в этом вся и проблема.
И теперь вместо нормального сосуществования04.01.2020, я проверяю границы терпения мужчины. Как далеко я смогу зайти, дергая его. Ладно, терпелка у него есть, а вот выдержка шатается.
Ну не будет у меня ребенка, зато будет собака. Им тоже любовь нужна.
Я почесала Бусинку за ушком, когда та взволновано поднялась на лапки. Она уже изрядно нервничала и немного пищала, а затем и вовсе начала ходить по седушке.
Вскоре карета остановилась.
- Ты всегда будешь такой упрямой? – задумчиво спросил Лем.
- Какой родилась, такой и буду, - я пожала плечами.
Лем поднялся, и посмотрел на щенка. Затем подхватил ее, будто та весила, как перышко. У нее так смешно свисали лапки и ушки, когда она очутилась у него подмышкой, как какая-то карманная собачка. Да, огромный сильный мужчина, носящий на руках бусинку.
Я так залюбовалась этой картиной, что чуть не забыла выйти.
— Я думаю, она погулять хочет, — сказала я, аккуратно выходя из кареты.
9. Глава 9
Мы остановились возле огромного серого здания, рядом со входом стояли в ряд несколько круглых колонн. У него была треугольная крыша, под которой виднелась надпись — “Городской суд”.
— Если я ее сейчас отпущу, то больше мы ее не увидим, — ответил Лем.
— Почему? Мы же далеко от района бедняков, — вспомнила я про то безумие, которое творится от голода и безденежья.
— Потому что порода такая. Идем, и так немного опоздали.
Я устремилась за ним, едва поспевая за широким шагом Лема. Бусинка в его руках и вовсе безвольно болталась.
Народу внутри здания было довольно много, они сновали как муравьи в муравейнике, но расступались перед Лемом, кивая и чуть ли не кланяясь.
Мы подошли по мраморному полу к огромной лестнице, раздваивающейся направо и налево от пролета. Мы поднялись по ней и свернули в темный коридор, который тут же ярко осветился.
Лем завел меня в приемную. За столом у стены сидел молодой парень со светлыми волосами. На вид ему лет двадцать, может больше. Сложен он был уже достаточно хорошо, хоть и немного худощав.
Можно было бы сказать, что это самая обычная приемная, в каком-нибудь государственном здании в любом городе, вот тут только чувствовался некий лоск. Не было ничего лишнего. Да тут даже компьютера не было, а парень видимо все записывал при помощи пера и чернил в огромную книгу с пожелтевшими листьями. Рядом лежала еще одна маленькая тетрадочка, расписанная по времени.
— Доброе утро, господин Вернхин, — парень поднялся с обожанием глядя на Лема.
Я впервые жизни увидела, что можно чуть ли не в рот человеку смотреть.
— Доброе утро, Джеймс.
— У вас назначен прием у господина Вернхина? — парень повернулся ко мне и осмотрел меня с ног до головы.
— Она со мной. И еще, мне нужен ошейник и поводок, — Лем показал на щенка в его руках.
