— Что это? — спрашиваю, непонимающе глядя на женщину.
— Это сумма, которую я тебе заплачу, — помолчав, она добавляет: — в евро.
Мои брови самопроизвольно лезут вверх. Я просто не в состоянии что-либо произнести. Это за какие заслуги платят такие деньги? А потом в моей голове возникает догадка. Откупные? Мне даже смешно становится, но я стараюсь держать лицо, эдакий покер фейс. Я, конечно, слышала, о том, что жены и платят, и угрожают любовницам мужей, лишь бы отстали от их драгоценных. Вот только это не наш случай. Мне ее муж и даром-то больше не нужен. Прошла любовь — завяли помидоры.
— Это лишнее, — протягиваю лист бумаге обратно, — у нас с вашем мужем давно все кончено, я на него не претендую, можете не беспокоиться.
Разворачиваюсь и собираюсь уйти, но женщина хватает меня за локоть, вынуждая остановиться.
— Что вы…
— Ты не дослушала, я не за мужа тебе заплатить собираюсь.
— В таком случае я не понимаю, что вам от меня еще нужно.
— Мне нужен твой ребенок, Ярослава.
Я моргаю несколько раз, смотрю на стоящую передо мной женщину, ищу в ней хоть намек на шутку. Что значит ей нужен мой ребенок? Это шутка такая? Она не спешит объяснять, сканирует мою реакцию, а я не могу понять, как ей вообще могло прийти в голову, что я соглашусь продать своего сына. Эта женщина вообще в себе? Все богатенькие одновременно пришиблененькие или это мне так везет? Один отцом ребенку стать предлагает, другая собирается его купить? Это такой вид развлечений?
— Что простите? — стараюсь говорить как можно спокойнее, всегда есть вероятность, что я чего-то не поняла.
— Я хочу, чтобы после родов ты написала отказ от ребенка, — она окончательно развевает мои сомнения.
— Вы в своем уме?
Вот теперь мне кажется, что эта женщина действительно сумасшедшая. Да ни за какие деньги мира я не подпишу отказ от собственного ребенка. Кто вообще продает своих детей?
— Что? Мало? Я добавлю, скажи сколько.
— Я не стану отказываться от своего сына, вы хоть понимаете, что предлагаете?
— Я предлагаю тебе комфортную и безбедную жизнь, — произносит она все также надменно и холодно, словно мы тут покупку недвижимости обсуждаем, а не человеческую жизнь. — Да и что ты дашь этому ребенку? Сомнительное существование, в то время как у него может быть абсолютно все?
Я просто ушам своим не верю? Что она несет и зачем я продолжаю это слушать?
— Я не намерена слушать этот бред.
Собираюсь уйти и вновь женщина не позволяет мне этого сделать. Она вновь хватает меня за руку, но уже сильнее, причиняя боль. Красивое лицо искажается гневом, глаза сужаются, как у хищницы, заприметившей добычу.
Понимаю, что стоит вырваться и оттолкнуть эту ненормальную, вот только в моем положении любое резкое движение может вылиться в катастрофу. Я дергаю руку, а второй машинально прикрываю живот. Сейчас мне по-настоящему страшно, потому что я понятия не имею, чего ожидать от жены своего бывшего.
— А теперь слушай сюда, девочка, — шипит словно змея, кобра, не иначе и выглядит также. Меня всегда удивляла способность некоторых в один лишь миг менять маски. — У тебя, девочка, есть два варианта. Либо ты добровольно подписываешь отказ и получаешь деньги, либо этого ребенка у тебя все равно заберут, но денег в этом случае ты не увидишь.
Сказать, что ее слова приводят меня в шок — значит ничего не сказать.
— Прекратите мне угрожать, это мой ребенок и просто так ребенка у матери не отберет, — мне наконец удается вырвать руку из цепкого захвата этой змеи и сделать пару шагов назад.
