А потом я с разбегу влетела в объятия незнакомца, вот тогда мне стало еще страшнее. Помню, как таращилась на него, тихо умирая от ужаса, как смотрела на темное пятно, образовавшееся на рубашке благодаря моей неуклюжести и глупости, и думала, что это конец, просто конец. А он только лишь поинтересовался, в порядке ли я и не нужно ли мне помочь. И я расплакалась, вот как стояла там в коридоре, так посреди него и расплакалась, перед совершенно незнакомым мужчиной в дорогом костюме, и вывалила все на этого самого мужчину, а потом чуть со стыда не сгорела, когда, выговорившись, наконец в себя пришла. И ужаснулась произошедшему, ругая себя за несдержанность и устремив взгляд в пол.
«Никогда не позволяй собственным страхам и сомнениям, брать над тобой верх, иначе в этой жизни ты всегда будешь позади других, и всю жизнь каждый кому не лень будет вытирать о тебя ноги. Ты же этого не хочешь?» - так прозвучали его слова, после моей жалобной речи.
Ничего особенно, но почему-то именно они сыграли решающую роль. Того мужчину я больше не видела, в актовом зале он не появился.
— Я бы тебя не узнала, — я опускаю взгляд, под его пристальным.
— Ты и не узнала, — усмехается Кир, — не только сейчас, но и этой весной.
Я снова перевожу на Кира удивленный взгляд, теперь уже окончательно запутавшись. Что значит этой весной?
— Не помнишь? А я помню, ты к нам вместе с переводчиком из бюро хвостом пришла.
Я действительно тогда подрабатывала в бюро переводов, на подхвате. У них тогда завал был, и они набирали стажёров, мне удалось попасть. Это был хороший опыт.
— Еще бы, ты уже тогда никого не замечала, кроме этого… — Кир морщится, словно ему неприятно само существование Вадима.
— Прости, — я и сама не знаю, за что именно извиняюсь, просто испытываю потребность.
— Это лишнее, — он снова улыбается, — я просто отвечаю на твой вопрос: нет, я не решил, что можно взять твоего ребенка. Прозвучит странно, но, когда вселенная раз за разом сталкивает меня с тобой, приходится делать выводы.
Теперь он откровенно надо мной смеяться.
— Так вот откуда ты знаешь Вадима, только не говори, что ты еще и строительной компанией владеешь.
— Не владею, это компания моего отца, скоро она будет принадлежать сестре, я просто был на подхвате, у меня только доля. Твой Вадим мерзкий тип, я не был в восторге от такого сотрудничества, мы строили сеть супермаркетов, его задачей было получить наше согласие.
— Я всегда думала, что заказчик диктует правила, а не наоборот.
— Не в этом случае, видишь ли, мой отец практически монополист, так или иначе все более-менее пригодные для строительства зоны давно им выкуплены, а те, что не наши, принадлежат либо друзьям, либо родственникам. В этом городе ничего не происходит без разрешения… в общем, не так просто новым людям здесь диктовать свои правила.
— Поэтому он побледнел при виде тебя, да? — я вспоминаю, как изменился в лице Вадим, когда на горизонте появился Кирилл.
— Отчасти. Но тут дело скорее в его тесте, — Кир делает паузу, уголок его губ дергается, на лице появляется ухмылка. — Если придурок потеряет контракт, мало ему не покажется.
— Я этого не знала. В принципе, я вообще ничего о нем не знала, — пожимаю плечами, понимая, насколько была слепа и глупа.
— И еще, думаю, мне стоит извиниться за свое поведение, я тебя порядком достал, да? — он встает, отходит от меня и снова подходит к окну. — Это меня не оправдывает, но, честно говоря, я даже не интересовался, кто живет у меня за стеной, я вообще ничем не интересовался, находился в каком-то пьяном угаре в очередной раз получив результаты тщетности лечения своей проблемы. Очередная позорная процедура и очередной провал. Пару раз тебя видел, ты так спокойно садилась за руль, так беспечно, уж прости, это раздражало. А потом ты ко мне среди ночи заявилась вся такая воинственная, смешная и раздражающая своей безответственностью.
