Погруженная в собственные мысли, она встретила любовника без привычной улыбки и щенячьей радости. Сухо чмокнула в щеку и принялась сверлить глазищами. Но Гена, кажется, не заметил ее настроения и воинственных маневров. Был возбужден и говорлив. Сразу же отметил таз в гостиной и недовольно завел привычный разговор на тему рухляди. Почему она не хочет переехать в нормальную квартиру? О предложении руки и сердца речь не шла.
Диана была слишком умна, чтобы ждать, пока Геночка сам заметит ее настроение и недовольство. Если терпеливо ожидать, что мужчина поймет намеки, то можно состариться и умереть, так этого и не дождавшись. Нужно говорить прямо.
– Гена, будь добр, объясни, что происходит? Я всю ночь не спала, – сообщила она и посмотрела любовнику в глаза.
– Да я думаю, я б тоже не спал, если б на башку капало, – хмыкнул Гена, почесывая грудь, как обычно, не в состоянии прочитать между строк.
– Нет, мне это не мешало, к тому же я не сплю в гостиной, – стараясь справиться с раздражением в голосе, возразила ему Диана.
– А че тогда? – не понял Гена, витающий мыслями где-то очень далеко.
Диана уставилась на Геннадия, словно опытный энтомолог, изучающий ранее неизвестное науке насекомое. Она смотрела на любовника, как на букашку, пытаясь предугадать его действия и понять мотивы поступков. Они вроде бы и предсказуемы, но все же не до конца. Возможны сюрпризы.
Гена явно не слушал и остался равнодушен к ее жалобе, поглощенный собственными мыслями.
– Я ждала тебя вчера, а ты не приехал. Ты передо мной виноват, Геночка. Я теперь даже не знаю, как тебе искупить свою вину, – она понизила голос до интимного шепота и подошла к любовнику. Положила руку на щеку и попыталась повернуть его голову к себе и поцеловать. Заметила в немного отросшей щетине несколько седых волосков, и на секунду мелькнула мысль: каково это – состариться рядом с ним?
Прислушалась. Внутри поднялась обычная тошнота. Впрочем, не до романтики. Гена повернул голову, несколько секунд сверлил ее взглядом, а затем его глаза зажглись, словно два фонаря в зимних сумерках. Взгляд стал ясным и сфокусированными – теперь он был с ней.
– А скажи мне, Дианка, как нынче мужики заглаживают свою вину перед роскошными бабами?
– Я с бабами не знакома, – Диана холодно пожала плечами и сделала шаг назад. Она терпеть не могла, когда женщин называли «бабами», «телками», «девками». Если потерять уважение в мелочах, то и в большем его не дождешься.
– Ой, ну ладно, извини, перед женщинами роскошными. Ну такими, которую тортом и икрой не возьмешь.
Диана сделала шаг назад и слегка улыбнулась. Вместо банального «ну прости» Гена, возможно, приготовит ей некий сюрприз, чтобы искупить свою вину. Но так как сам он особой фантазией не отличался, то не придумал ничего лучшего, чем спросить у нее под дурацким предлогом.
Ответ сам слетел с языка:
– Для роскошной женщины придется снять дорогой ресторан и закрыть его на вечер. Чтобы там были только двое. Нанять пианиста, который будет играть импровизации известных композиций о любви. Свечи, конечно же…
– Ясно, спасибо, – нетерпеливо перебил ее Геннадий и потянулся в карман спортивных штанов. На языке его жестов это означало, что сейчас он уйдет, а Диана получит хрустящие купюры, призванные создать иллюзию утешения.
Она оказалась права. Гена достал бумажник, вытащил из него три купюры и протянул Диане:
