А вот Виллана считала иначе и отнеслась к своему преображению очень серьёзно. Сестра как-то сразу превратилась из милого шаловливого ребёнка в маленькую капризную женщину.
Началось всё с того, что она долго не могла определиться с выбором. И жёлтое платье, и голубое смотрелись одинаково нарядно, особенно в сравнении с теми рубахами, что они носили до сих пор. Лариника сестру не торопила, давая ей время определиться, и вмешалась только тогда, когда поняла, что дело может окончиться слезами.
- Мы можем носить эти платья по очереди, - предложила она наилучший по её мнению выход.
Виллана сморщила носик и приготовилась закатить истерику. Она не хотела делиться новыми нарядами ни с кем, даже с любимой сестрой. Рассуждения маленькой жадины были просты и логичны. Если однажды сестра уступила ей зайца, то вполне может обойтись и без платья.
Лариника с опозданием поняла, какую ошибку совершила, потакая капризам сестры. Увлекшись опекой над девочкой, она забыла о том, как пагубно действует на неокрепшую психику ребёнка вседозволенность. Дети очень быстро осознают свою власть над окружающими и начинают бессовестно этим пользоваться. В результате Виллана почти превратилась в маленькое эгоистичное чудовище, искренне полагая, что всё лучшее должно доставаться ей одной.
- Они мои, - истерично кричала Виллана, заступая дорогу сестре.
Лариника застыла на месте, не зная, как поступить, но тут вмешалась Аскила. Её такие мелочи, как легкоранимая детская психика, волновали мало. Несколько увесистых шлепков по голому заду вернули Виллане здравомыслие. Она сразу же согласилась поделиться с сестрой абсолютно всем, что имеет, за исключением любимой игрушки, конечно. Вот только наказания было уже не избежать. И красивые платья, и её горячо любимый заяц отправились на хранение в сундук.
- Пока не поумнеете, будете сидеть дома, обе, - вынесла свой вердикт Аскила.
Виллана горько рыдала, уткнувшись лицом в подушку, а Лариника, вопреки обыкновению, даже не пыталась её успокоить. И это было странно, непонятно, а потому пугало до жути.
Всхлипнув ещё раз, Виллана, не выдержав отстранённости сестры, полезла к ней мириться.
К приходу отца мир в семье был восстановлен. И на следующий день сёстры всё-таки вышли в люди.
***
Верхние платья здорово сковывали движения, но девочки и не думали капризничать по этому поводу. Они с любопытством оглядывались по сторонам, не решаясь отходить от ворот. Открывшийся их взорам мир, казался огромным. По обе стороны от их дома тянулись высокие заборы чужих подворий. Впереди виднелась река. К ней вёл пологий спуск. В воде плескались ребятишки. Виллана потянула было сестру туда, но мать строго настрого запретила им подходить к воде.
- На берегу, так и быть, посидите, но от воды держитесь подальше, - велела Аскила перед тем, как вернуться к своим делам. - Намочите платья, пеняйте на себя, - пригрозила она напоследок, уже стоя в раскрытой створке ворот.
Разумеется, мать переживала не из-за их нарядов. Лариника, в отличие от сестры, это понимала, просто, по мнению Аскилы, только такая угроза и могла уберечь малышек от беды.
Виллана смотрела на реку с восторгом и ужасом одновременно. Столько воды она никогда не видела. Опасения матери были напрасны, девочки и не думали приближаться к реке. Одна ясно понимала, чем может окончиться для них столь близкое знакомство со стихией, а вторая бессознательно чувствовала исходящую от воды угрозу.
