– Эй, полегче, – говорит он с таким видом, будто всё это забавляет его. Его руки жадно скользят по моему телу, изучая каждую линию. – Сопротивляешься? Хорошо. Это делает игру интереснее.
Я задыхаюсь, сердце колотится как бешеное. Ещё несколько секунд, и у меня больше не остаётся сил. Я падаю обратно на постель, смотрю ему в лицо, вся дрожа от страха и злости. В голове бешеный поток мыслей: нужно что-то сделать, нужно остановить это.
Но что я могу?
Ничего.
Ничего!
– У тебя глаза горят, как у дикой кошки, – роняет он, словно для себя. – Профессионалка.
Я стискиваю зубы, вбирая в себя остатки мужества.
– Мой отец Максим Никитин! Он влиятельный человек! – выкрикиваю я, голос дрожит от отчаяния и злости. – Он найдёт тебя и твоих дружков!
Он замирает. Его пальцы, только что уверенно державшие меня, вдруг ослабляют хватку. Он медленно поднимает голову, смотрит мне в глаза, и его выражение меняется.
Удивление?
Нет, шок.
– Что ты сказала? – спрашивает он тихо и напряжённо.
Мужчина хватает меня за подбородок, поворачивает моё лицо к себе, заставляя смотреть ему прямо в глаза. Его взгляд стекленеет, но в нём начинает просыпаться что-то, что пугает меня ещё сильнее.
– Повтори, блядь!
Денис
Я смотрю на неё, ощущая, как нутро заполняется кипящей магмой. Её слова всё ещё висят в воздухе, словно я не до конца их осознал. Но смысл ясен как белый день.
«Мой отец – Максим Никитин»
Я даже не моргаю, глядя на неё под собой.
Дочь Никитина.
Дочь человека, который разрушил мою жизнь, забрал три года и пытался убить меня.
Она дрожит, как пойманный зверёк, но во взгляде больше отчаяния, чем страха. Мне хочется накричать на неё, схватить за горло покрепче, спросить, какого чёрта она здесь, но я держу себя в руках.
Она не виновата.
Так в идеале я должен думать.
Но моя ярость на её отца срабатывает в проекции. Злость растёт, нарастает в груди едкой, кислотной лавой. Кровь ударяет в голову, запуская цепь обжигающий мыслей.
Это было бы так просто – принести боль врагу таким способом. Настоящую, от которой не оправиться. Сломать отца, сломав его дочь.
– Это ошибка, – говорит она, голос тонкий, но решительный. – Ты не понимаешь. Они похитили меня по ошибке! Я никакая не эскортница, как ты подумал. Я тут случайно! Если ты меня отпустишь, я никому ничего не скажу. Пожалуйста.
Никому она не скажет, как же.
За идиота девка меня держит?
Я усмехаюсь горько и жёстко.
Ошибка?
Ошибка – это то, что сделал её отец. А это… это даже трудно назвать ошибкой. Это может быть шансом, но я ещё не уверен.
– Тебя похитили не по ошибке, – роняю я холодно, отталкиваясь от кровати и подрываясь с девки. – Твои слова ничего не меняют, так что лучше захлопни рот.
Она отползает в дальний угол кровати и подтягивает покрывало в попытке прикрыться. Я замечаю, как её плечи подрагивают, но она держится. Не плачет, не умоляет. Только смотрит распахнутыми голубыми глазищами.
И в этом есть что-то, что меня раздражает и восхищает одновременно.
– Сиди здесь, – говорю я, подбирая с пола наручники. Она сжимается, пытаясь отодвинуться, но я хватаю её за запястье и снова репко фиксирую его к спинке кровати.
Девчонка кидает на меня взгляд, полный смеси ненависти и страха. Я стараюсь не смотреть на неё слишком долго. Её глаза слишком сильно напоминают глаза её отца, и это вызывает во мне не самые положительные эмоции.
Я захлопываю дверь за собой и спускаюсь вниз. Музыка, смех, запах алкоголя – всё это бьёт в голову, разгоняя гнев. Эти придурки даже не осознают, что натворили.
