— Нам обоим повезло, — согласилась я и прищурилась. — Завтра по утру соберу тебе лекарственный сбор.
Ожидала, что парень рассердится за то, что ткнула носом в его выгоду меня не выдавать, но он лишь кивнул.
— Я тебя провожу, — предложил он указывая на крутой подъём в гору. — Покажу, где можно помыться, тут ручей недалеко.
Мы с Байлом молча поднимались на вершину склона: я впереди, он за мной. На смотровых башнях и в лагере зажглись факелы. В сочетании с лунным светом местность выглядела призрачной, волшебной. Заходить в лагерь мы не стали. Дошли до западной смотровой башни и свернули направо, в сторону засеянного соснами холма. Прямо туда, где днём я надеялась самостоятельно отыскать ручей или родник.
— Куда это вы? — крикнули сверху.
Я повернулась и посмотрела на вышку. Оттуда за нами наблюдали две огромные фигуры.
— Скоро вернёмся, — грубо, по-мужски пробасил Байл. — Свожу её к ручью.
Мне показалось, что парень изо всех сил напряг голос, чтобы придать себе большей взрослости. Мальчишки всегда мальчишки: хотят побыстрее стать похожими на матёрых воинов, хотя у самих ещё молоко на губах не обсохло. Незаметно улыбнулась его желанию и поспешила следом, так как мой проводник прибавил ходу.
До холма свет от факелов доставал слабо. В полумраке мы не намного углубились в лес. Всё вокруг казалось мрачным и однообразным. Через несколько минут, когда мои глаза привыкли к потёмкам, мы вышли на узкую тропу, которая, как сказал Байл, приведёт нас к самой воде.
— Вон, видишь? — указал Байл на темнеющее возвышение окружённое высохшим кустарником. — Сразу за этой кочкой, увидишь ручей. Вода там хорошая, мы её пьём. Иди, приводи себя в порядок, я тут посижу.
По натоптанной тропе, утопающей в порослях мелколистного продырявленного трёхрёберника, направилась куда указал мой новый друг. Через пару метров дошла до возвышенности, которая оказалась небольшой горкой валежника покрытого мхом. Обогнув горку, я увидела как в тёмной глубине, словно в зеркале, отразилась дымка лунного света. Ручей журчал едва слышно. Несколько раз жадно вдохнула насыщенный лесными запахами ночной воздух. Набрала полные пригоршни и от души напилась большими глотками. В том месте, где я стояла, ручей можно было легко перейти в брод – берега, примерно в метр шириной. Но я решила далеко не уходить. Внутреннее чутьё подсказывало, что Байл не обманет, поэтому, не страшась быть застигнутой в самый неподходящий момент, я расшнуровала жилет, сняла верхние юбки, закатала рукава нижнего платья выше локтя, завернула угол подола за пояс и по колени вошла в холодную воду. После ночного океана, вода в ручье показалась немного теплее. Быстро поняла, что мыть голову в таком положении будет не удобно. Скинула платье, бросила его к остальной одежде, и нагишом отошла к противоположному берегу. Вымыла родниковым песком голову, смыла чистой водой кожу, начинающую покалывать от морской соли. И принялась за стирку одежды. Отжимала уже закоченевшими пальцами. Нижнее платье решила постирать на следующий день. Не идти же через лагерь мужиков в чём мать родила! Всё равно, что в исподнем, с охапкой мокрой одежды, вышла к Байлу. Промёрзшая до костей, но безумно довольная.
Байл оказался настоящим мужчиной. Снял с себя плащ и передал мне, а мокрые юбки предложил донести до костра и там высушить. Идея развесить мои юбки на глазах воинов мне не понравилась, однако прежде, чем я успела возразить, Байл заверил, что покажет место, где их никто не увидит. Больше я не раздумывала ни секунды. Тут же наглухо укуталась в тонкую, но всё же шерстяную, а самое главное – сухую накидку. С благодарностью передала пареньку свою ношу и поспешила за ним следом.
