Во время поездки в Париж в конце января она меня настолько покорила, что я сделал предложение. Тем более, что и мой отц, и моя мать знали девушку и отзывались о ней исключительно положительно. Она - из состоятельной семьи. Образование, умение держать себя в обществе, воспитание - всё при ней. Мои деньги ей не нужны, есть свои. Но, разумеется, семью буду содержать я. Это даже не обсуждается. Я же мужчина.
Помыв руки, захожу в столовую. Квартира у матери большая. Она ее купила после развода. Стол уже накрыт. Но мой взгляд наталкивается на огромную корзину с цветами.
-У тебя - поклонник? - спрашиваю, слегка опешив.
Вряд ли мать сама себе цветы купила.
Она следит за направлением моего взгляда и морщится.
-Если бы... Папаша твой вчера мириться приходил. Еле выпроводила. Странный вы народ, мужики. Сами не знаете, чего вам надо. А цветы, - она протягивает руку и аккуратно касается лепестков бордовых роз, - А цветы. дорогой сыночек, выбросить у меня не поднялась рука. Они же не виноваты, что их принес гондон.
-Мама! Он же всё-таки мой отец! - слышать, как она его ругает не люблю.
-И что? Можно подумать, от этого он перестает быть тем, кем является, - мать не сдает своих позиций.
Поведение отца она однозначно расценила как предательство, а с предателями у Маргариты Даниловны разговор короткий.
-Подожди... А мириться... Он же вроде женился на этой ... Тине, кажется? - девчонка моложе меня. Ей года двадцать три сейчас.
-А разводится великий Исай, - желчно сообщает родительница, - Он же как козырял, что дочку на шестом десятке родил. Только дочка оказалась не его. Упс!
Мать разводит в стороны руками и зло улыбается. Отец со своей изменой и последовавшим разводом прошелся по ней катком, только сейчас это понимаю. Они никогда не показывала своего настоящего отношения ко всему, что случилось.
-Мам?
-Что, Лёва? Ты думаешь, если я как конь с яйцами, то я - не женщина? Я любила твоего отца. Все эти годы. С самой первой встречи. А он... Он вытер об меня грязную обувь и променял на шлюху. Я думала... Я думала, что мои любовь и преданность хоть чего-то стоят. Оказалось - нет.
- Мам, - тяну растеряно. Как ее поддержать? Я и не думал, что у нее разыгрывается такая трагедия.
Но она быстро берет себя в руки.
-Это всё в прошлом. Так что не стоит и говорить. Отца твоего я выгнала. Я не буду утирать ему сопли и поднимать раненую самооценку. Это его жизнь. И справляться с трудностями в ней теперь он будет самостоятельно. Он сам так захотел. А цветы... Пусть стоят. Красивые. Мне уже столько времени никто их не дарил...
Беру на заметку. Завтра надо выбрать букет и отправить его матери. Внимание сына тоже ей будет приятно.
-Садись за стол, - говорит она мне.
Я следую ее приглашению, располагаюсь на стуле. Она наливает мне чай, отрезает кусок пирога. Откусываю и блаженно жмурюсь. Ну, вкуснотища же!
-Мам, ты - волшебница! - говорю с набитым ртом. Потом прожевав, добавляю, - Научишь Киру такой печь?
Она с улыбкой, подперев рукой щеку, наблюдает за тем, как я ем. На мой вопрос, слегка жмет плечом:
-Не знаю, Лёв. Я ей предложила как-то. Так она ответила, что от мучного полнеют.
-Это да. Но вкусно же. А так Кира очень за фигурой следит. Ест как птичка, - отвечаю я.
-Ага, - усмехается мать, - Это при тебе. А без тебя... Как слон.
-Мам! Ну, что такое ты говоришь?! - замечаю я с легким упреком.
-Правду, - отсекает она, - Но это не моё дело, сколько будет есть твоя жена. Сами между собой разберетесь.
