Разговор между мной и Шаррангом оказался для остальных последней каплей. Очень скоро орков аккуратно оттерли в сторонку, а рядом со мной появились другие.
По внешности новые сопровождающие выглядели, как обычные люди: волосы от русого до каштанового почти у всех были длиною до плеч или чуть короче, чем до плеч. Обычные, чуть простецкие, я бы даже сказала привычные черты лица, обычные человеческие уши. У каждого что-то из оружия: в основном мечи и ножи на поясах. Но один обнимал какую-то штуковину, похожую на копье с французской лилией вместо штыка. Или как там этот острый наконечник правильно назывался.
Я настолько увлеклась разглядыванием непривычного оружия, что совсем позабыла о том, что мы идем по тропинке, а не по дороге. Пытаясь вспомнить, попадалось ли мне ранее описание или фото подобного оружия, я не заметила какую-то ямку на тропе. И едва не сломала себе ногу.
В последний момент, когда земля была уже перед глазами, меня подхватил кто-то из эльфов и удержал от падения. Если честно, я даже испугаться не успела. Мелькнули платиновые ровные волосы, меня обдало ароматом земляники и хвои, и вот уже изящные, но сильные руки осторожно ставят меня на тропу:
— Вы не пострадали, миледи? — Голос эльфа журчал, как ручеек. Но только до того момента, как он повернул голову в сторону несчастного с пикой: — Людишки! — В голосе моего остроухого спасителя появилось столько презрения, что мне стало холодно. — Вы только и годитесь на то, чтобы в парадных латах украшать собой ворота! Даже охранять их вы не в состоянии! Пресветлая неправа, что из раза в раз позволяет вам встречать будущий Глас Пресветлой. Что вы можете дать Призванной? Ни-че-го.
От ледяной уничижительной отповеди парнишка побелел, как молоко. И поспешил скрыться среди своих соотечественников. А мне вдруг стало противно.
Я отстранилась от изумленно покосившегося на меня эльфа:
— Знаете, в моем мире эльфов представляют совсем не такими. Да, они гордые, но они же и умеют сопереживать людям, помогают. Пусть и не во всем. Вы совсем не похожи на тех эльфов, с которыми я мечтала познакомится. — Я повернулась к остроухому гордецу спиной. А потом, будто вспомнив, обернулась через плечо и добила его: — Между прочим, я тоже чистокровный человек. Значит, по вашим представлениям, я тоже гожусь лишь украшать ворота? — Эльф покрылся безобразными багровыми пятнами и открыл рот то ли извиниться, то ли возразить. Я поспешила его опередить: — Не трудитесь. Мне понятны ваши чувства. Впредь я постараюсь не раздражать вас своим присутствием.
В три больших шага я догнала идущего впереди низкорослого гнома с широченными плечами и рыжей бородой, в которую он и посмеивался:
— Правильно, госпожа Призванная. Эльфам давно пора дать щелчок по их самовлюбленному носу. Они уже настолько возгордились, что не замечают собственных ошибок. Или не хотят их признавать. Хоть от этих ошибок страдают все. А не только эльфы. — Он замолчал на мгновение, а потом добавил: — Хотя, мы же в конечном счете от их ошибок и в выигрыше. Если бы эльфы по собственной глупой гордыне не лишили Пресветлую ее оракула, то у гномов, оборотней и орков никогда бы не появилось шанса встретить Призванную и предложить ей гостеприимство и кров. Но, видимо, Пресветлая Дара слишком осерчала на первородных. Потому что впервые от сотворения мира Призванную встречают не только люди и эльфы, но и мы.
