С этими словами Хорас исчез, по-видимому, спрыгнув с подножки кареты. Позади сразу же послышался волчий вой. У меня по спине пробежал озноб от этих звуков: белый день, вокруг куча не просто живых существ, а воинов, а мне жутко так, словно волки оплакивают мою судьбу. Или предвкушают свой сытный обед.
Эльф задержался в окне лишь на пару мгновений дольше перевертыша. И когда он уже почти исчез, до меня донеслось его презрительное бормотание: «Ничего, недолго тебе, человечка, права тут качать. И не таких обламывали…»
***
Ехать в карете было чертовски неудобно. Чем дальше мы отдалялись от отправной точки, тем больше ухабов попадалось на пути. Ни ремней безопасности, ни каких-то мало мальских поручней предусмотрено не было. И вскоре моя злость на оборотней и эльфов трансформировалась в бешенство от некомфортного пути. Меня подбрасывало и швыряло в разные стороны, словно я была воздушным шариком в эпицентре урагана. Через некоторое время мне уже казалось, что я состою из одного сплошного и болезненного синяка. В какой-то момент я уже почти высунулась в окно, чтобы позвать орков и рискнуть прокатиться с кем-то из них на их ящероподобных лошадках.
Остановила меня не гордость. Мне было плевать на чувство собственного достоинства. Боль и синяки по всему телу не предрасполагали к пестованию амбиций. Меня остановила мысль о том, что если я выделю орков сразу же после скандала с эльфами и оборотнями, то пострадают дети степи. Так или иначе. Поэтому я и осталась в карете дальше колотиться об стены и мрачно размышлять о том, что я — наивная дурочка.
А по-другому меня и не назовешь. Успела поучиться в университете, выскочить замуж и стать матерью. А ума и житейской смекалки так и не нажила. Вот и обводят меня вокруг пальца все, кому не лень. Авантюристке по имени Темная Богиня даже напрягаться не пришлось, чтобы меня обмануть.
Часов у меня не было. Поэтому определить время я не могла. Но мы не могли ехать слишком долго. Так как когда выезжали с поляны, солнце светило прямо над головой. То есть, был астрономический полдень. Остановилась же карета, когда еще было светло.
Дверцу передо мной распахнули гном и орк. Но не Баргрун и Шарранг. Другие из гномьей и орочей делегаций. Имя гнома я, как ни старалась, вспомнить не смогла. А он, распахнув и придерживая дверцу кареты, стоял, опустив голову вниз, и никак не стремился помочь мне с его опознанием.
Орк же протянул мне огромную лапищу, помогая спуститься с подножки на твердую землю, и прогудел:
— Мы прибыли, госпожа Призванная, на границу Рощи Призыва. Дальше не имеет смысла сегодня ехать. Через пару часов начнет темнеть, можем проскочить развилку дороги. Да и вам с непривычки нужно больше времени, чтобы восстановиться. Поэтому сегодня мы ночуем тут. Можете пока размяться. Там, — он махнул лапищей куда-то мне за спину и за карету, — есть ручей. Можно умыться. И не бойтесь. Тут безопасно. А если далеко не отходить, то и не заблудитесь. Но в любом случае, если что, у нас есть оборотни. Перевертыши способны выследить кого угодно и где угодно. Вас найдут еще до наступления темноты.
Имя орка вспыхнуло в моей голове воспоминанием в ту минуту, когда я оперлась на его ладонь. Гхаргх, так звали этого молодого мужчину, смотрел на меня спокойно и не заинтересованно. Его скорее волновало то, как соплеменники обихаживали их ездовых тварюшек. Наверное, потому он и поторопился свернуть свою приветственную речь:
