Потому что волки в этом мире живут именно так, общинами. Наверно, это исторически так получается, потому что в моем мире волки живут стаями, большими или не особенно большими, традиционно объединяясь в голодные годы, чтоб найти себе пропитание.
Здесь же это вышло на новый уровень. Семьи у волков традиционные, с множеством ребятишек, деревней управляет вожак. Не альфа, они тут даже слов таких не знают, похоже. Просто самый опытный волк. Или самая опытная волчица, что, оказывается, не редкость.
Кроме оборотней-волков, в этом мире есть еще медведи, лисы, на севере — белые медведи. На юге — львы, тоже живущие большими семьями. На востоке — гордые одиночки-тигры. На западе — густонаселенные территории, где всякой твари по паре. Там, в городах, царит строгая иерархия и очень серьезное законодательство, потому что звериные натуры надо сдерживать.
А еще в этом мире есть такие, как я. Люди.
И именно это стало для меня самым важным во всей полученной информации. У людей нет своих поселений, по уверениям того же Марха, живут они везде, умеют приспосабливаться под любые обстоятельства.
И мне теперь необходимо найти таких же, как и я, потому что волки — очень гостеприимые и душевные, но имеются тут некоторые побочные явления…
— Уезжаешь, значит… — раздается позади тяжелый голос, и я обреченно выдыхаю.
Кстати, о побочных явлениях…
4. Глава 4
Поворачиваюсь, смотрю в темные глаза младшего сына Марха, Герруна, которого я за эти два месяца успела перекрестить в четкого парнишку Геру. Он младше меня лет на пять точно, хотя чисто внешне и не скажешь — парни-оборотни все выглядят серьезно и взросло. И ведут себя так же.
Гере я нравлюсь, он этого с самой первой встречи не скрывал… И послужил, кстати, еще одной причиной моего спешного отъезда из Семейкино.
Потому что, если в самом начале все еще было более-менее легко, да и я, занятая попытками правильно осознать себя в новой реальности, не особенно обращала внимание на постоянное Герино присутствие рядом, его взгляды, тяжелеющие с каждым днем все больше и больше, якобы случайные, абсолютно не случайные касания и прочее, то последнюю неделю как-то стало чересчур…
Гера, до этого спокойно себе живший в большом мужском доме, где селились все неженатые деревенские парни после достижения совершеннолетия и до появления у них пары, вернулся обратно в родительский дом, постоянно маячил за моей спиной, стоило показать нос наружу, за пределы двора Марха, и пару раз устроил показательные выступления на тему: “Это моя девочка, и я ее танцую”.
Мое мнение по этому вопросу как-то не принималось во внимание, хотя я, уяснив, наконец, причины такого Гериного поведения, очень четко, в своей манере, разложила ему по полочкам, почему “нет”. Верней, мне казалось, что разложила. А вот Гера хмыкнул и пробурчал что-то о следующем полнолунии, и чтоб со двора не вздумала выходить. Он сам придет.
Вот тут-то меня и посетило озарение, что, если не потороплюсь, то в следующее полнолуние, когда молодняк выходит на охоту за приглянувшейся парой, я могу и не успеть спрятаться…
Волки — парни серьезные, конечно, больше в спутницы своих выбирают, но и людей тоже любят. В Семейкино таких смешанных пар нет, а вот в соседнем селе есть. Там девушка влюбилась в волка, они поженились, и сейчас она живет с ним, рожает каждый год волчат, потому что от брака волка и человеческой женщины рождаются в основном именно волки-оборотни, наверно, ген слишком доминантный… И, вероятно, она даже счастлива, эта женщина.
