- Так что ты там говорила про анальные проникновения? - уточнил он так, как если бы мы только что прервали этот разговор.
- О-о-о, нет, - выдохнула я, округлив глаза.
- Я помню другое, - покачал он головой. - И скажи сразу, как ты думаешь, сколько ударов по попке заработала за вранье и отказы подчиняться, которых с каждой минутой становится все больше?
- Я не знаю. Мой голос сел от возбуждения. С телом творилось что-то невероятное. Я ощущала беспомощность, тревогу, но это вызывало такое сильное возбуждение, какого прежде я никогда не испытывала даже от очень долгих эротических прелюдий. Разве что - от собственных фантазий.
- Начнем с пятнадцати, - кивнул Макс так, словно именно это я и предложила. - И я хочу, чтобы ты все это время думала о том, как исправить свое поведение.
Я тревожно следила за ним и зажмурилась, когда Макс сделал пару шагов, но тут же поняла, что он отходит от кровати. Мои глаза округлились, а дыхание застыло на губах, когда он подошел к стойке с различными девайсами и уверенно взял один из них.
- О, нет! - тихонько пискнула я, когда поняла, чем именно он собирается меня пороть. Это была кожаная плеть с двумя плоскими хвостами - по виду, как змеиный язык. И попа заболела, как только я ее увидела. Это будет слишком больно, я не выдержу, мелькнуло в голове.
- Это наказание, малыш. Оно не должно быть приятным, - спокойно возразил Макс, подходя ко мне. - Стоп-слова при тебе, не забыла?
Стоп-слова, точно. О боже.
- Да, мастер, - выдохнула я.
- У тебя красивая попа, - мягко сказал он, словно немного смилостивившись. - Но очень наглая.
Первый удар полоснул ягодицы почти сразу, мой рот сам собой приоткрылся, выпустив жалобный крик наружу. Второй был чуть послабее, и это успокоило.
- Еще восемь. Скажи, что сожалеешь о том, что натворила.
- Я сожалею, - умоляюще выпалила я, чувствуя, как глаза становятся влажными. От третьего удара я снова жалобно застонала, дернувшись, остро чувствуя свою беспомощность. Мои ноги задраны вверх, руки прикованы за головой, попа максимально открыта для порки — ужасно унизительная позиция.
К седьмому удару по моему лицу потекли слезы от боли и обиды. Но почему-то даже в голову не приходило сказать стоп-слово. Это была какая-то сладкая боль, и даже унижение было сладким. И, конечно, возбуждало.
- Знаешь, что я сейчас делаю? - спросил он после моего нового громкого крика боли.
Подняв удивленный взгляд, я еле дышала от обилия эмоций. До меня с трудом доходил смысл его слов, и что он хочет услышать в ответ, было непонятно.
- Я учу тебя, потому что ты просила поучить. Помнишь ту наглую девчонку, которая шантажировала меня три часа назад в машине?
Зажмурившись, я всхлипнула:
- Простите меня, мастер.
Неужели это было всего три часа назад? Как же это было давно. И как нелепо с моей стороны было дразнить такого человека. Мне и в голову не приходило, что будет так больно… и что мне это так понравится.
- Думаешь, это сильная боль? - усмехнулся он, словно читая мои мысли и тихо засмеялся в ответ на мой новый испуганный взгляд. - Это обычная воспитательная порка для непослушной сабы-новичка. Она пойдет тебе на пользу.
- Вы…
Снова разозлившись, я потеряла голову и захотела сказать ему какую-нибудь гадость, но тут плеть снова хлестнула по попе, и вместо этого я заорала. А потом сразу еще раз, когда он догнал первый удар вторым.
После этого строптивости во мне не осталось. Попа горела и пульсировала, и, когда он легонько погладил ладонью, я сдалась и сама потянулась за утешением. Макс погладил по голове и отложил плеть:
