Заметив, как он выбирает новый девайс для порки, я издала новый умоляющий стон, и Макс повернулся:
- Что случилось, малыш?
Его глаза откровенно смеялись над моим беспомощным положением, и я опустила ресницы, чтобы не показывать ему степень своего отчаяния. По правде, к горлу уже подступали слезы, потому что я перестала понимать, чего он хочет.
- Тише, малыш. Никаких слез, пока я не дошлепал эту прелестную красную попку, - тихо сказал он, подходя к кровати.
Желание плакать сняло как рукой. Не дошлепал?!
- Ты не серьезно, - сказала я, посмотрев ему в глаза снизу вверх.
- Я обещал пятнадцать ударов. А было сколько? - серьезно спросил он.
- Десять, - с упавшим сердцем честно ответила я, поскольку скрупулезно считала их про себя, мечтая об окончании наказания.
- Попроси меня смягчить последние пять. Только вежливо, нижняя, иначе тебе не повезет, - предупредил Макс.
- Пожалуйста… мастер.
- Пожалуйста — что?
Нет, он издевался? Что я должна сказать?
- Пожалуйста, смягчите последние пять ударов, - процедила я, почти ненавидя его ухмылку в этот момент и едва справляясь с гневом.
- Хм… кажется, это было недостаточно вежливо. Твой тон мне не очень нравится.
На моих глазах все-таки выступили слезы. Мое терпение было почти на исходе.
- Пожалуйста, мастер, - жалобно попросила я, чувствуя, как дрожат губы.
- Так лучше, - мягко отозвался он. - Кстати, ты заметила, как стала называть меня мастером после секса? Правда, есть разница?
- Д… да, мастер, - растерянно сказала я, тревожно наблюдая за тем, как он перемещается по комнате, чтобы вернуться к выбору орудия пытки у стены. Мои ноги медленно начинали затекать, попку тянуло, хоть и не так сильно, как минуту назад. Я чувствовала, что устала.
- Можно воды? - вырвалось у меня внезапно, когда я поняла, что умираю от жажды.
- Конечно, - Макс вернулся ко мне с какой-то устрашающего вида круглой резиновой штукой на рукоятке и невозмутимо поднес к моим губам бутылочку воды, слегка приподняв за плечи.
- Это шлепалка, - сообщил он, когда я напилась и откинулась на подушку. - Ты получишь пять ударов и потом расскажешь, как ощущения с пробкой.
Мое лицо вытянулось, когда он подмигнул, и я напряглась всем телом:
- Макс, нет. Это плохая идея… пожалуйста.
- Шесть ударов, саба.
- Мастер, пожалуйста, простите.
- Поздно. Закрой ротик, он тебя подводит, малыш.
- Я тебя ненавижу! - завопила я, вдруг выходя из себя. Макс застыл со шлепалкой в руке, а затем медленно повернулся:
- Семь ударов.
Приговор он стал приводить в исполнение сразу, а я сразу же завопила — боль была обжигающей, хоть и более равномерной и помягче, чем от стека — благодаря большой площади шлепалки. Но Макс шлепал довольно сильно, и я громко вопила от каждого удара.
- Ненавижу, ненавижу, ненавижу, - процедила я сразу после наказания, почти не контролируя собственной ярости, но не желая произносить стоп-слова — будто ему назло. Отзываясь на мою злость, Макс раздул ноздри, отстегнул одну мою ногу, затем вторую, расстегнул брюки и грубо развел мне бедра, крепко удерживая их раздвинутыми. Я сопротивлялась, как бешеная, и попыталась укусить его, когда он лег сверху, придавливая всем телом и просовывая руку между нашими телами.
- А-а-а! - завопила я, когда он потянул за пробку и вынул ее.
- Трахнуть тебя туда? - спросил он, собирая мои волосы в кулак, как в машине.
- Нет! Нет!
С тихим рыком он вошел в меня нормальным способом, но мы все еще будто дрались. И только после пятого или шестого толчка я сдалась. Мурашки поднимались по телу, как в прошлый раз, сопротивляться разливающемуся по позвоночнику теплу и возбуждению было очень трудно.
