— Расскажешь мне, что произошло? Как так получилось, что вы скрывались? И, что случилось с Таней? Дмитрий меня затюкал, постоянно спрашивал о вас. Я его таким не видела ни разу. На него было больно смотреть. Похоже сейчас успокоился, уже пол года, как его не вижу.
Я замираю в ее объятиях, услышав знакомое имя. Резко отстраняюсь и смотрю в серые глаза тети, высматривая там страх и тревогу.
— Он вас обижал? Что-то плохое сделал?
— Вась, ты чего?! Нет, конечно. Он постоянно спрашивал: не звонили, не появлялись ли вы. А тут такое! Боже, как же так получилось, Вася?!
Я не знаю, что ответить, но точно не сейчас. Сейчас на душе так плохо, что жизнь становится паршивой и никчемной. Ни о каком Дмитрии не хочу разговаривать. Сегодня у меня горе и все это отходит на задний план.
— Потом все расскажу, не сейчас, пожалуйста, – еле шевеля губами, чуть не плача, произношу просьбу.
Тетя понимающе кивает и еще раз обнимает. Хотя бы она сейчас рядом, иначе чувствую себя такой одинокой, что хочется рассыпаться на тысячи осколков.
9. Глава 9
Похороны проходят тихо и мирно. Присутствующих мало, только те, кто знал маму. В основном соседи и сотрудники моей компании. Было приятно, когда приехал Трофим, также поддерживал меня, находясь рядом. Особо с ним еще не разговаривали, у меня просто нет на это сил. Я вся выжата и раздавлена. Потеряла вкус к жизни. Все пресно и бесцветно.
Видя маму в гробу, все исчезает вокруг и в голове появляются только моменты, как мы с ней были счастливы, радовались разным мелочам, разговаривали по душам. Как она меня растила одна, как старалась купить какую-либо вещь, потому что у других детей оно было, а у меня нет.
И теперь, мне приходится закрыть эту главу и идти дальше, без нее… Я осталась одна – сиротой. И только Дёма помогает мне держаться на плаву, не погружаться в такое заманчивое забытье, где ничего не хочется и отпускаешь себя по течению.
После кладбища, в небольшом ресторане проводим поминки. Все стараются утешить меня словами соболезнования, но я как на автомате, только и киваю им, на остальное просто нет сил.
— Мам, бабушка больше к нам не вернётся? – сын сидя рядом со мной, дёргает меня за рукав черного платья, отвлекая от задумчивости.
— Дёмочка, бабушка всегда будет с нами, вот здесь, – прикладываю свою ладонь к его груди.
Он хмурит бровки и опускает взгляд на грудь:
— А как она туда попала? – я мягко улыбаюсь его словам. Он еще маленький, чтобы понимать такие вещи.
— Ее душа, не она сама.
— Мам, теперь мы только вдвоем будем жить?
— Да, – киваю ему, а у самой наворачиваются слёзы.
— У всех детей в садике есть папы, а у меня нет. Может ты позовёшь его с нами жить, чтобы нам не было одиноко без бабушки?
В груди щемит от слов сына, я только молча сжимаю его руку, слезы так и норовят скатиться по щекам. Что ответить, даже не знаю. Он видел своего отца еще в годовалом возрасте и естественно не помнит его. И я мало, что рассказывала ему про Дмитрия. Только отвечала на расспросы о папе, что он уехал далеко.
Поворачиваюсь в другую сторону и на меня с прищуром смотрит Трофим. Похоже так же ожидая моего ответа, но я молчу. Это для меня больная тема.
После похорон проходит два дня, я все никак не могу прийти в себя, укрывшись в своей спальне ото всех, тихо оплакиваю потерю моей мамочки. Мне так одиноко еще никогда не было. Внутри жжет, хочется выть и при этом ничего не чувствовать.
