Альберт сидел на лавке в коридоре за стеной арены у двери в раздевалку. Эмоции по поводу выигрыша на его набрякшем лице не поддавались истолкованию: под правым, почти закрытым глазом, – синяк, над ним – рассечение брови; под левым оком – борозда в разорванных тканях; левое ухо торчало; синие губы оттопырились.
Уиллард в брюках и футболке двигался по коридору: впереди он узрел кого-то на лавке и притормозил около индивида. Альберт и Уиллард смотрели друг на друга – Уиллард озадаченно.
– Не припомню, вчера я где-то видел похожего на вас гражданина! Правда, не столь нарядного.
Альберт улыбнулся разбитыми губами, «светя» щербатым ртом, с отсутствовавшими тремя передними верхними зубами.
Уиллард удивился:
– О! Ну, ты сегодня и помахался!
Уиллард пожал руку Альберту:
– Видел твой бой. Очень сердито ты с ним разделался, но и он тебя не обделил украшениями!
Альберт снова сверкнул щербиной и промолвил обрывками слов – часть их вываливалась из раскрытых «жалюзи»:
– Ничего, теперь я на его месте в рейтинге. Ногу он мне отшиб – наступить не могу! Сломал или трещина. Сейчас повезут снимок делать. Некстати всё как!
– Фонари и трещины получать всегда некстати!
– Нет, совсем ни к чему! Промоутер ведёт переговоры насчёт следующего боя – там всё ещё круче. И по монетам тоже. А я расклеился.
– А за этот тебе сколько причитается, не секрет? – поинтересовался Уиллард.
– Коммерческая тайна, – Альберт опять «ощербинелся». Он шевельнул левой ногой и, искривив лицо, зашипел. – Если там трещина, – Альберт поглядел на левую голень, – восстанавливаться долго. Да ещё завтра у меня дело… Родители из посёлка в прерии сюда переезжают. Я им новый дом купил недалеко от города. Ничего не тратил, только на авто.
Альберт на минуту ушёл в воспоминания, потом пробормотал:
– Сам я перебрался, а они там… Хватит им в прерии… Утром мне на вокзал – встречать, а тут такое!
– В прерии полёт… В деревне дом продаёте?
– Нет. Будем приезжать летом, друзей проведывать.
– Если с ногой что-то серьёзное, за руль не садись, на такси вези, – посоветовал Уиллард.
– Нет, Уилл. Я сам, на своей машине, на новой. Может, и доковыляю… Мне с таким видом перед своими представать… Поговорить нужно.
Уиллард покивал, а Альберт посетовал:
– Ещё к следующему бою готовиться.
Уиллард улыбнулся:
– Задора-то хватит на новый бой?
Альберт тоже помучил губы и… втянул язык обратно сквозь «штакетник»:
– Должно. Вечером в ковровый салон заскочу. Давно присмотрел – пусть завтра и привозят.
– Поправляйся.
Уиллард слегка сдавил руку Альберту:
– У меня с утра тоже разъезды – задумал держать спортивный клуб. Подыщу помещение.
– Каратистский?
– Каратистский клуб – воинский. Я о спортивном речь веду – о боксёрском. Найму тренера-боксёра.
Перед глазами Альберта возник образ его учителя на ринге в их городке.
По коридору зарикошетили звуки торопливых шагов, и Альберт медленно повернул на них голову:
– Сейчас поедем.
Альберт, водружая себя на ноги, вскрикнул и уцепился руками за Уилларда.
– Сиди, ты… Не подскакивай!
Альберт состорожничал на лавку.
– Как расклеилась!
К Альберту подошли два санитара и промоутер, сорока лет, из компании Филипса. Промоутер распорядился:
– Альберт, едем!
И добавил санитарам:
– Подняли его и понесли.
Санитары помогли Альберту: он опёрся руками на их плечи и, подпрыгивая на одной ноге, направился по коридору:
– Пока, Уилл, – не оборачиваясь, попрощался Альберт. Он неловко приземлился на левую ногу и, шикнув, оторвал туфли от дорожки.
