Потом я вычеркну его из своей жизни.
Больше никаких заброшенных строек и никаких долгов.
— Свет готов! Камера тоже, — доносится из глубины студии.
Ледяными пальцами стягиваю с себя колготки.
Отрываю этикетки от белья. Застегиваю плащ на все пуговицы. Прячу шпильку в карман плаща. Выхожу из-за ширмы.
Фотограф сканирует меня взглядом: от макушки до пяток. И закрывает дверь студии на ключ.
На ватных ногах становлюсь в центр подиума. Щурюсь от света лампы, который бьет в глаза.
— Расстегни верхнюю пуговицу. — Стропилов делает несколько пробных фото.
Медлю.
Тогда он подходит ко мне — так близко, что я невольно опускаю голову. Упираюсь взглядом в объектив фотоаппарата, висящего у него на шее.
Несколько секунд Юрий стоит не двигаясь, и я могу лишь догадываться, что у него на уме. Потом спокойным, четким движением прячет мои волосы под ворот плаща. Немного его встряхивает, чуть взъерошивает мою прическу. Рывком расслабляет пояс, расстегивает верхнюю пуговицу, еще одну. Я невольно прикрываюсь руками.
— Отлично! Руки не убирай.
Стропилов приподнимает мне подбородок. У меня не остается другого выхода, кроме как встретиться с фотографом взглядом. От этого волнительно и страшно. Страшно больше.
Наконец, Стропилов отходит на несколько шагов.
Щелчки затвора.
— Смотри на меня.
Я смотрю, но толком не вижу его — от волнения картинка перед глазами нечеткая.
— Прихвати пальцами ворот плаща. Смотри на меня!
Фотоаппарат щелкает и щелкает.
— Выставь колено, — просит Юрий, и я слышу: его голос изменился, стал тише, в него вплелась хрипотца. — Вот так. Хорошо! Умница!
Щелчки затвора.
— Теперь сними плащ.
Я сглатываю ком в горле. Расстегиваю еще одну пуговицу. Едва могу заставить себя это сделать. Сколько осталось времени? Десять минут? Двадцать?
Под плащом у меня — только белье.
Пальцы не слушаются.
Юрий снова подходит ко мне. Расстегивает пуговицу за пуговицей. Одним движением стягивает с меня плащ — и вот я перед ним. В белье — но словно обнаженная.
Он отходит на пару шагов. Не могу поднять голову, не могу встретиться с ним взглядом: я знаю, что увижу.
Юрий притягателен. Особенно сейчас, когда увлечен работой и когда я так остро чувствую, что его тянет ко мне.
— Смотри на меня!
Усилием воли поднимаю взгляд.
— Оближи губы.
Я подчиняюсь.
— Опусти бретельку лифчика.
Ткань ласково, невесомо скользит по коже.
Теперь мне легко представить, что произойдет дальше.
— Садись в кресло.
Глубокое кресло обтянуто черным атласом. Я почти чувствую обжигающее прикосновение прохладной ткани. И прикосновения мужских рук — настойчивые, грубые. И чувственный поцелуй незнакомых губ.
Свет. Камера. Щелчки.
Не могу заставить себя пошевелиться.
Пытаюсь сфокусировать взгляд на фотографе. Прикладываю ладонь козырьком ко лбу.
Слишком много шампанского.
Слишком богатая фантазия.
И слишком давно у меня была близость с мужчиной.
— Садись в кресло, — спокойно, твердо звучит его голос — повторяет мою фантазию.
Я подхватываю плащ и прикрываюсь им.
Юрий убирает камеру от лица.
— Что происходит?
— М-меня… мутит! — вру я и бросаюсь за ширму.
Так быстро я еще не переодевалась. Шпильку на всякий случай не выпускаю из ладони.
Вылетаю из-за ширмы.
— С-сотрите фото!
— Да что с тобой?..
— С-сотрите! Я… жду!
— Уверена? Снимки шикарные.
— Д-да!
Стропилов копается в фотоаппарате. Долго — бесконечно долго — удаляет фото.
— Еще будут пожелания?
— Н-нет.
Я открываю дверь и вырываюсь из этого кошмара.
