По мере ознакомления с единственной в папке бумагой, брови её удивлённо изогнулись.
– Вы дарите Аристарху свой охотничий дом?
– Один из принадлежащих мне охотничьих домов, – поправил Кардоса. – тот, в котором он когда-то побывал в связи с известным вам делом, и где, я надеюсь, пребывает в настоящий момент.
– Надеетесь, что пребывает? Как это понимать, Хосе?
– Почему пребывает? Это скорее мой вопрос к вам, Катя, но его я задавать не буду. А почему надеюсь… Вчера поздно вечером Старх ворвался – и это ни сколько не гипербола! – в мой дом во всех смыслах взъерошенный, попросил разрешить ему пожить в этом охотничьем доме и одолжить машину, чтобы туда добраться. Он ничего не объяснял, я не настаивал, сказал «разумеется», велел приготовить джип и лишь предложил водителя. Старх отказался и, забыв поблагодарить, умчался в ночь. С одной стороны, дорога до места ровная, с другой стороны, темнота и его состояние…
Хосе прервал речь и, видимо, посчитав, что высказался достаточно определённо, продолжил с другого места.
– Я подумал, что мне этот домик, кто знает, когда понадобиться, а Старху, может статься, негде жить. Вот я с утра и зашёл к нотариусу, а от него прямиком к вам.
Эта улыбка далась Катерине много тяжелее, чем предыдущая.
– Вы напрасно всполошились, Хосе, да, у нас случилась размолвка, но выселение из дома Старху точно не грозит. В любом случае спасибо за заботу, вы наш истинный друг!
– Честно говоря, в душе я на нечто подобное надеялся, однако, как видите, подстраховался… – Хосе запнулся, и уже скороговоркой произнеся: – Простите, что влез не в своё дело, и позвольте на этом откланяться, – поспешил к выходу.
Катя с задумчивым видом кинула папку на столик и подошла к изящному трюмо.
– Поговорим? – предложила она своему отражению.
– Легко! – согласилось то.
– Ты можешь объяснить, что я натворила?
– Попробую. Спустила на мужа стерву, чем довела его до истерики.
– Очевидное глаголешь, – немножко нервно усмехнулась Катя. – Скажи, это плохо?
– Что именно? Что спустила стерву? Нет, не думаю. Подобное хоть раз происходит в жизни почти каждой женщины. И чаще всего становится достоянием широкой общественности. Ты же озаботилась, чтобы всё осталось внутри дома: отпустила прислугу, окна не открывала настежь, а стены… как думаешь, соседи что-нибудь слышали?
– Уверена, что нет.
– Тогда точно не страшно: и себя потешила и мужа встряхнула. А ещё, убедилась, что Старх стоящий мужик.
– Это с каких барышей такие дивиденды? – прищурилась Катерина.
– А с таких, – прищурилось в ответ отражение. – Был бы скотом, дал бы тебе в глаз. Был бы тряпкой, ползал бы на коленях и просил о пощаде. А Старх устроил маленький погром и убёг от греха. Согласна?
– Не поспоришь, – кивнула Катя.
– Что до соплей про любовь к оперетте, – продолжило резать правду-матку отражение, – так то повод, а не причина, это понятно. Понятно, понятно! – остановило отражение Катины возражения. – Причина в том, что Старх после отъезда из России заметно деградировал. Писать почти перестал – у него, видите ли, творческий кризис! Так не на годы ведь? Если и так – найди другое занятие, мужик всё-таки. А так весь фамильный бизнес лёг на твои плечи. Ну хоть как-то он мог в этом тебе помочь, а не заплывать жиром, мотаясь по дому без былого блеска в глазах. Так что встряхнуть его было просто необходимо.
– Значит, всё я сделала правильно?
