– Солнечного дня! – сказал Искор.
Под левую руку его вёл мускулистый мужчина с полным отсутствием волос на голове и лице. Мальчишка, наконец, узнал, как он выглядел после того, как в детстве потушил костёр брагой дяди Сипа. Под правую руку его вела женщина. Она была полной противоположностью мужчине слева. Хрупкая, низкая, с пышными кудрявыми волосами и такими же бровями.
Остановились они у статуи шара или мяча. Так подумал Искор. Мальчишка не пытался найти сложное объяснение простому. Если он видел сферу, то, скорее всего, она означала сферу. К его счастью, мысли человека остаются при нём до тех пор, пока не вывалятся через рот.
Сопровождающие отпустили его и мелкими шажками попятились в разные стороны. А перед Искором возник другой мужчина. Молодой и обаятельный. Однажды на его лице появится густая светлая борода, но сейчас это была лишь долгосрочная перспектива. На нём был халат, очень похожий на те, что парень видел на лекарях. Те, что застёгиваются на спине и редко бывают чистыми. Однако этот был чистым и красным. Незнакомец держал две сферы и неудобным, по мнению Искора, движением пальцев вращал их в руке.
– Мысли сливаются в истину! – прокричал молодой человек.
– Вум! – множество голосов слилось в один.
Искор чуть не подпрыгнул от испуга. Квасунт прошелестел, но удержался от звуков. Оглядевшись, они увидели, что в помещении было два десятка человек.
– Так сказал Паралустра! – с тем же энтузиазмом прокричал красный халат.
– Вум! – отозвались присутствующие. Голосов стало больше. По всей видимости, некоторые упустили первый призыв.
–Так учит единение мысли!
– Вум!
На третий раз Искор и бровью не повёл. Так люди привыкают к странному.
– Вум, – кивнул Искор.
Красный халат улыбнулся, словно этого и ждал от Капюшона.
– Мы рады видеть новую мысль в центре единения.
– Вум? – ответила новая мысль в капюшоне, пытаясь угодить мужчине.
– Всему своё время, – словно прощая ребёнка за мелкую оплошность, сказал красный халат и, положив руку на плечо Искора, встал рядом с ним. Статуя сферы, что была за его спиной, теперь открылась взглядам, и Искор смог разглядеть её и понять, что больше в ней не было ничего. Сфера на колонне. Выполнена ленивым гончаром и доведена до идеала старательным уборщиком, стирающим с неё пыль чаще, чем щёлкает буб.
– Я думал, тут у вас нечто вроде торговой лавки или мастерской. Если я не вовремя, я могу…
– Думал… – покачивая головой, красный халат смаковал это слово. – И ведь так оно и есть. Не каждый готов по-настоящему думать и отдавать свои думы на общее дело. Влить каплю в бездонную чашу, надеясь насытить её и поделиться неведомым и столь желанным. Ах, как же прекрасно ты думаешь. Вы это чувствуете? – он обратился к остальным.
– Вум, – на этот раз не хором, а сладко пережёвывая этот звук, по очереди повторил каждый.
– Что это за место? – спросил Искор.
– Говоря простыми словами, мы – гнездо, что вынашивает яйцо истины, надеясь, что однажды лучезарный птенец пробьёт скорлупу и явится взору наших умов, в миг, когда наша последняя мысль, рождённая с целью дать тепло этому яйцу, покинет наши головы.
– Ага, – кивнул мальчишка. – И вы все тут этим заняты?
– Каждый миг нашего мыслительного бодрствования, – после этих слов он нагнулся к уху Искора и добавил. – Честно говоря, я и во сне думаю.
– Мне иногда кажется, что я тоже, – согласился Капюшон. – И это всё, чем вы заняты?
